Граф, я против этого брака! (СИ)

Я аккуратно стащила с пальца кольцо и отшвырнула его в сторону. Положив голову на мужскую грудь, я тихо плакала, за судорожными всхлипами не замечая, что сердце оборотня слабо билось у меня под щекой. Ритм был таким медленным и незаметным, что я с ужасом вжалась сильнее, поняв, что это не мои галлюцинации. Я старалась понять и уловить каждый судорожный толчок органа и не пропустить тот момент, когда стало бы слишком поздно. Но чем дольше я вслушивалась, тем отчетливее понимала, пусть рваный, но ритм был стабильным.

Сколько я пролежала в таком состояние, не знала. Но наконец-то отлипнув от него с огромным трудом, я приподнялась, размазывая соленую влагу по щекам и глянула на родные черты сквозь мутную пелену текущих слез. Перед глазами опять все плыло, но я старательно пыталась успокоиться. Пока он жив, у меня был шанс вытащить этого придурка с того света. Если бы только магия работала… Но он не дал мне даже шанса заполучить ее. Граф знал, что люди придут убивать его. Ночью… Значит все это он спланировал, чтобы держать меня подальше от дома. Вот ведь идиот! Я же ведьма, пусть и без сил, но могла бы помочь… А если бы сломалась печать…

Вот только тогда вернувшись в спальню он уже принял решение. Он хотел отправить меня к родителям, чтобы не подвергать опасности. Тот взгляд был действительно прощальным. Он смотрел на меня так… Как будто видел в последний раз. Ну почему… Почему я этого не поняла в тот момент! Если бы я осталась тут, всего этого можно было бы избежать! Но я как послушная дура ушла, прихватила с собой котенка и подалась в отчий дом, где меня никто не ждал. Где я была помехой. И теперь он лежал на холодном полу и умирал у меня на руках… Дура! Какая же я дура!

— Очнись, ну очнись же! — в отчаянии воскликнула я. — Слышишь? Вернись ко мне сейчас же! Если ты не вернешься ко мне… Я… Я… Господи, я же сдохну без тебя… Где я найду еще одного придурка, который сможет терпеть мои выходки, мириться с тем, что я ведьма и согласится пустить в дом весь Альянс? Только ты у меня такой бесстрашный идиот… Ну же, вернись ко мне… Прошу…

Накануар на мои слова никак не реагировал и продолжал прибывать на грани жизни и смерти. Казалось, он совсем не дышал… И лишь едва уловимое сердцебиение под пальцами, позволяло мне чувствовать, что в его огромном теле, все еще теплилась жизнь. Тогда, взглянув на кроваво-красную полную луну, я принялась яростно колотить его по груди. Сыпля проклятиями, вперемешку с мольбами. Но все было тщетно… Ни крики, ни угрозы, ни ласковые уговоры… Ничто помогало мне оживить медленно уплывающего в небытие графа.

— Слышишь… — я бессильно упала ему на окровавленную грудь. — Вернись… Потому что я жить без тебя не смогу. Честно-честно… С ума сойду. Ведь я говорила тебе, что ведьмы могут любить лишь сумасшедше, до боли, до помешательства. До такой степени, что самим страшно. А я… Я люблю тебя….

Машинально перебирая пальцами мокрую, слипшуюся от крови шерсть, я чуть подтянулась вверх, приблизила пальцы к его зубам и медленно начала водить по ним. Пока от одного неосторожного движения, на коже не проявился порез и в пасть Накануара не попала кровь. Когда ничего не произошло я устало опустила голову обратно ему на грудь и закрыла глаза. В этот момент я не знала, как быть дальше… Ведь весь мой мир в одно мгновение осыпался пеплом. Я сама не могла поверить в то, что чувствовала. Но внутри я понимала, что это правда. И за несколько месяцев, проведенных с ним, я успела влюбиться раз и навсегда… Так, как могут любить только ведьмы… До безумия, до боли, до смерти!

Глава 14. Наша безысходность

Едва не задыхаясь от слез и подкативших к горлу комков, я не видела, как дернулось мохнатое ухо. Пропустила момент, когда засветилось тело, покрытое кровью… Не могла понять, что вообще творилось, пока не открыла глаза, почувствовав странною магическую вибрацию, исходящую от хозяина магического замка. Я поднял голову и испуганно взглянула на Накануара, чье тело вдруг начало немыслимо извиваться и биться в судорожных конвульсиях, сопровождающихся треском ломающихся костей и тихими стонами.

Медленно, с какой-то садистской обреченностью его перекручивало… Не так, как описывалось в книжках, когда кости человека непроизвольно регенерирую, ломаются, крошатся, чтобы срастись вновь, под правильным углом. Нет тут было что-то совершенно иное. Чтобы стать вновь собой прежним, граф словно разваливался на куски и готов был весь расслоиться, дабы вновь собраться уже в правильной последовательности. Или, наоборот, когда шерсть кусками спадала, осыпаясь, мне на руки, подобно листья с дерева. Кости все продолжали с громким, отвратительным хрустом ломаться, уменьшаясь в объеме и становясь вновь человеческими…