Граф Лазарев. Том IV

— Это не тот ли раз, когда его сюда полиция привезла? — нахмурился домовой.

Я оглянулся на Игоря, тот сделал невинный вид.

— Может, и тот. А почему полиция?

— Вроде, с поезда уже пьяный сошел, домой вернулся, стал буянить, мать жандармов и вызвала в назидание. Они его сюда притащили, от родового имения подальше, чтоб подумал над своим поведением.

— И как, подумал?

— Не знаю. Я на чердаке спрятался, от греха подальше. Помню, бубнил что-то, жаловался на судьбу, потом нашел бутылку и буянить начал.

— Что бубнил? — насторожился я.

— Про друзей своих, мол, они у него сволочи. Леша мудак, мол, Паша тоже мудак, Виктор… Про Виктора тоже что-то было.

— Что там с Виктором? Надеюсь, единственный настоящий друг и луч света в темном царстве?

Домовой наморщил лоб, вспоминая.

— А, Виктор самый большой мудак!

— Ну хоть где-то ты первый, — съехидничал Игорь.

— Поговори у меня еще, скажу Блэйд, что ты подрываешь Имперские устои, — пригрозил я. — А еще что-нибудь про Виктора было?

— Да ничего особенного, — отмахнулся домовой. — Жаловался, мол, друзья его кинули.

— Кому жаловался? — уточнил Игорь. — Здесь был кто-то еще?

— Судя по тому, откуда слышался голос, шифоньеру, — ответил домовой. — Не было никого, это он так, сам с собой. Виктор, мол, гад такой, с Пашей о чем-то шушукался. Или с Машей, я не разобрал. А ему не сказали. Тайна, мол.

Так, значит, если кто-то и в курсе, что именно случилось в ресторане, так это Поздеев. Хоть что-то мы выяснили.

— А о чем именно шушукались, он, конечно, не уточнял?

— Говорю ж, ему не рассказали. Он потому и обиделся.

Домовой выжидательно смотрел на меня, явно встревоженный. Я подумал немного, потом махнул рукой.

— Ладно, оставайся тут. Спасибо за информацию. Но учти: божественными силами не злоупотреблять, Имперские устои не подрывать. А то сюда придет Тайная Канцелярия.

Домовой облегченно вздохнул и тут же юркнул под диван. Я вместе с кузеном спустился вниз и аккуратно закрыл чердачный люк.

Валентин, отдраивающий пол, поприветствовал нас улыбкой и вернулся к своему занятию. Игорь отвел меня в сторонку.

— И что, мы это так и оставим? Он же ходит тут, как зомби.

— Ну а что мы можем сделать? Человек уверовал, ему хорошо. Даже если он уверовал не совсем в то, во что надо, возможно, для него это не самый худший выход.

— А как же свобода выбора и все такое?

— Насколько я знаю, когда она у него была, он этой свободой не слишком-то разумно пользовался. — Я задумался. — Ладно, наверное, ты прав. Надо помочь Валентину, вот только у нас это вряд ли получится. У него есть какие-нибудь друзья или дальние родственники?

Игорь наморщил лоб.

— Вроде, должны быть. Одна из наших кухарок раньше служила их семье, надо поспрашивать.

— Тогда выясним и отправим им письма. Мол, Валентин болеет и просит передать, что сам написать не может, но очень ждет в гости.

Игорь кивнул.

— Да, пожалуй, так и сделаем.

Мы вышли, попрощавшись с Валентином. Тот, казалось, даже не заметил нашего ухода, пока я не указал ему на необходимость запереть дверь. Похоже, мой бывший друг был поглощен общением с высшими силами.

Вернувшись домой, я первым делом поднялся к себе в кабинет, потащив с собой кузена.

— Ты слышал, что домовой говорил про Павла Поздеева? Напишу ему письмо, скажу, что хочу встретиться. Ну и Аммосову заодно, вдруг он тоже что-то знает.

Игорь скептически выгнул бровь.

— Сомневаюсь, что они тебе ответят, учитывая, как вы тогда расстались. Обычно люди после того, как передерутся, не поддерживают дружеские отношения.

— Ничего, я использую все свое обаяние. Кстати, кто тогда первым начал драку? Если я, надо бы как-то извиниться.

— Об этом история умалчивает, — ответил Игорь. — Я знаю только, что из ресторана вас выволакивали силой. А до этого ты полез на сцену, где выступал цыганский хор, с криком, что они не умеют петь и ты их сейчас научишь. Как ни странно, ты даже неплохо выступил, но им все равно не понравилось.

— А остальная троица что, мне подпевала?

— Нет, они были заняты тем, что били друг другу морды?

— За что?

— По-моему, тогда вы уже достигли той стадии опьянения, когда не задаешься подобными вопросами.

— О, отлично, то есть я в драке не участвовал, — обрадовался я. — Выходит, я среди них был самый приличный.

— Не совсем. Ты выбыл из потасовки на той стадии, когда вы макали друг друга головой в фонтан. Решил, что цыгане тебе интереснее. А еще одна дама очень возмущалась…

— Ладно, я понял, — остановил я Игоря. — Мы с друзьями чуть-чуть переборщили с культурным времяпровождением. Напишу, что сожалею, что у нас возникли разногласия по поводу народной музыки.

— А также по поводу сломанного стола, разбитой посуды и счета за все это, который ты оказался оплачивать, — подсказал Игорь.

— Тогда напишу, что очень сожалею. Петька! — Я дернул за шнурок, и на пороге появился слуга. — Отправь эти письма на имена Алексея Аммосова и Павла Поздеева.

— Хорошо, Ваше Сиятельство. — Мальчишка сунул конверты за пазуху. — Вам тут еще это, из типографии звонили. Говорят, у них проблемы, просят лично приехать.

— Какие проблемы? — насторожился я. — Что, опять Радомир бесчинствует?