Читаем Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники полностью

<...> Конечно, Россия тогда еще далеко не созрела для настоящего народства, но всякая страна всегда является созревшей для законности. Если бы Лорис-Меликов понимал это настоящим образом, — он мог бы поддержать требование законности сильным еще тогда авторитетом царской власти и, кто знает, — может быть, эпизод Лорис-Меликова мог бы стать поворотным пунктом, своего рода осью, вокруг которой повернулась бы русская жизнь — от самодержавия, через твердый просвещенный абсолютизм, к конституционному строю. Но... все это лишь гадания. Сам Лорис-Меликов не понимал этого и дал только «диктатуру сердца». Одной рукой он старался смягчить действия административного произвола, отпускал арестованных сыновей и дочерей, «утирая слезы родителей», а другой — принципиально закреплял тот же произвол...

<...> Мы вместе пили чай, и Волкенштейн1 рассказывал петербургские новости. Все общество охвачено порывом надежды. Лорис-Меликов разрабатывает проект Конституции. Он имеет огромное влияние на царя, в котором сумел пробудить его молодые настроения освободителя. Тюрьмы раскрываются, и в них он видит первых ласточек освобождения. Мы далеко не разделяли этого оптимизма.

Короленко Ь.Г. История моего современника. М1965. С. 583, 590, 618—619, 644.

1Волькенштейн М.Ф. — петербургский присяжный поверенный.


№ 33


«пусть ОТМЕНЯТ ВСЕ ТО, ЧЕМ РЕФОРМЫ ИСКАЖЕНЫ...»

<...> Русский народ, от министра до последнего мужика, задыхается под нестерпимым гнетом небывалого даже у нас казнокрадства, бесправия, систематического подавления света и мысли, насилия, наглого и бессмысленного попирания самых элементарных и безобидных прав...

<...> С какой-то поистине ребяческой и досадной наивностью правительство, при каждом выдающемся политическом преступлении, обращается к обществу с просьбою помочь искоренению зла;

большинство публикаций встречают такие воззвания со скорбным негодованием... Русскую публику давят, над нею глумятся, ее лишают всех прав, ее отдали на совершенный произвол чиновников высших и низших, ей запрещают думать, выражать свои мысли и желания, для нее создали порядок дел, в котором дышать нельзя, и к той же самой оттолкнутой, презираемой, забитой публике обращаются за нравственным содействием?!

Россия обращена в стадо баранов, которых стригут и с которых, вдобавок, периодически, тайно и явно, сдирают кожу.

Чтоб возвратить нам бодрость, пусть правительство, на первый раз, хоть восстановит во всей силе те права, которые были нам даны в нынешнее царствование, но по совету бессовестных и бесчестных людей отняты; пусть отменят все то, чем реформы искажены, обезображены, взяты назад или приведены в бездействие. Это будет немного и никого вполне не удовлетворит, но все же по крайней мере докажет, что верховная власть действительно намерена разорвать фатальную сеть, которой ее опутали, и решилась возвратить на прежний путь...

Письмо К.А Кавелина графу М.Т. Лорис-Меликову 19 февраля 1880 г. // Русская мысль. 1906. № 5. с 33—35.

Кавелин Константин Дмитриевич (1818—1885) — писатель, публицист, общественный деятель, идеолог либерализма.


№ 34


«ДА ПОМОЖЕТ БОГ ДОБЛЕСТНОМУ ГЕНЕРАЛУ»

<...> Да поможет Бог доблестному генералу, облеченному особенным доверием Вашего Величества, вывести наши дела из смуты. Зло, с которым ему прежде всего приходится бороться, имеет острый характер. Опасно медлить раскрытием и искоренением этого зла, но столь же опасна ошибка в диагнозе о врачевании, которая поверхностный недуг может превратить в хронический, мысль действовать в союзе с обществом — есть мудрая мысль. Но для того, чтобы иметь общество на своей стороне, следует искать сойтись с ним не столько в мнениях, сколько в интересах. Нельзя гоняться за мнениями, которые ходят в обществе особенно в смутную пору, какова нынешняя, когда всякий обман легко овладевает умами, превращает людей в бессмысленное стадо, заставляет хотеть, чего сами не знают, требовать чего не хотят и действовать вопреки самим себе. История представляет разительные и страшные примеры катастроф, вызванные исканием подладиться к ходячим в обществе мнениям.

М.И. КатковАлександру 11, 11 марта 1880 г. // ОР РГБ. Ф. Н.А. Белоголового, картон, 6, д. 49, л. 11 об.

Катков Михаил Никифорович (1818—1887) — издатель-редактор газеты «Московские ведомости* и журнала «Русский вестник*, идеолог ортодоксального консерватизма.

№ 35

ВЕРХОВНАЯ РАСПОРЯДИТЕЛЬНАЯ КОМИССИЯ: ИДЕИ И ДЕЙСТВИЯ

4 марта 1880 г.

ПРИСУТСТВОВАЛИ:

Главный Начальник Верховной Распорядительной Комиссии Генерал-Адъютант, Генерал от Кавалерии Граф М.Т. Лорис-Меликов.

Член Государственного Совета, Тайный Советник КП. Победоносцев.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное
5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева
5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева

«Идеал женщины?» – «Секрет…» Так ответил Владимир Высоцкий на один из вопросов знаменитой анкеты, распространенной среди актеров Театра на Таганке в июне 1970 года. Болгарский журналист Любен Георгиев однажды попытался спровоцировать Высоцкого: «Вы ненавидите женщин, да?..» На что получил ответ: «Ну что вы, Бог с вами! Я очень люблю женщин… Я люблю целую половину человечества». Не тая обиды на бывшего мужа, его первая жена Иза признавала: «Я… убеждена, что Володя не может некрасиво ухаживать. Мне кажется, он любил всех женщин». Юрий Петрович Любимов отмечал, что Высоцкий «рано стал мужчиной, который все понимает…»Предлагаемая книга не претендует на повторение легендарного «донжуанского списка» Пушкина. Скорее, это попытка хроники и анализа взаимоотношений Владимира Семеновича с той самой «целой половиной человечества», попытка крайне осторожно и деликатно подобраться к разгадке того самого таинственного «секрета» Высоцкого, на который он намекнул в анкете.

Юрий Михайлович Сушко

Биографии и Мемуары / Документальное