Читаем Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники полностью

— Долго говорить, граф, а я и так отнял у вас слишком много времени...

— Но ведь вы здесь на службе?

— Да, граф, но откуда вы это знаете?

— От вашего товарища, художника Айвазовского, который, как и вы, тоже в морском ведомстве.

— От этой службы, граф, мне ни тепло, ни холодно, т. е. скорее холодно, ибо я, считаясь 22 года на коронной слркбе, последний десяток лет не получаю ни жалованья, ни содержания, ни заказов, ни повышений... Но не думайте, пожалуйста, что этим я жалуюсь вам: я лишь поясняю, что дезертирую за границу и оставляю здешнюю службу, потому что представляю собою зерно, раздавленное жерновом.

— Вот как! — удивился граф, внимательно и серьезно взглянув мне в глаза.

Не понял я, что означал этот взгляд... Но, во всяком случае, фразе моей было придано значение...

Я стал было прощаться, да вспомнил:

— Мною сделана в настоящее время статуя императрицы Екатерины И, копия с моей же статуи, что здесь на Невском, на памятнике. Эту копию сделал я тоже для памятника в г. Ирбите. У нас обычай, всякий публичный памятник, перед отливкой его из металла, представлять на воззрение государя в гипсе. Позвольте просить вас, граф, доложить Его Величеству: желает ли он осмотреть статую и, если желает, то угодно ли Его Величеству, чтобы я выставил ее в одной из зал вокзала Николаевской железной дороги, где удобнее будет смотреть ее государю, нежели в частном литейном заводе Моранда?

— Хорошо, я завтра доложу государю. Итак, — продолжал он любезно, подав мне на прощанье руку, — до свиданья, я вскоре приглашу вас.

— Когда мне ждать этого приглашения, ваше сиятельство, через неделю? — спросил я наугад.

— Вероятно и ранее, дней через пять, — проговорил он, ласково провожая меня глазами.

На том я и вышел.

Заехав к знакомым за детьми, возвратился домой в начале 12-го часа ночи; а назавтра, т. е. на самое Рождество, 25-го декабря, сел за эту тетрадку, чтобы на свежей памяти записать первую свою беседу с этим замечательным государственным человеком.

Много на моей памяти есть встреч с высокопоставленными людьми, следовало бы их на досуге записать, хотя бы начиная с покойного Николая I Павловича, Марии и Елены Павловны6, с покойным наследником и со всеми живыми ныне членами императорской фамилии, а в особенности с государем Александром Николаевичем; но эти встречи не идут в сравнение. Из ряда же министров и иных высших властей не царского рода, с которыми судьба сводила меня в более или менее близкие, а часто даже в очень нервные, а изредка и в дружеские сношения, эти сношения ни с кем не начинались так просто и человечно, как с очаровательным Михаилом Тариело-вичем Лорис-Меликовым. У него чуется огонь, энергия... заметно, что из его тучи легко могут вылетать и громы, и молнии, и блистать лучистое солнце! Ровно ничего не жду я от него для себя, лично. Не знаю, может, и дело, по которому я сошелся теперь с ним, не заслужит его протекции, и это было бы для меня горьким впечатлением; но все равно, от этого мнение о нем не изменится и оно таково, что если ждать нам (России) от кого-либо чего хорошего, то это единственно от него...

Сегодня, когда пишу я эти строки, приглашения его я еще не получил.

20 декабря 1880 г. СПб.

Из бумаг покойного академика М.О. Микешина // Вестник всемирной истории. 1901. № 5. С. 1-14.

Микешин Михаил Осипович (1835—1896) — скульптор, академик. Проекты памятников: «Тысячелетие России» в Новгороде (1862), Богдану Хмельницкому в Киеве (1869—1888). Известен как график и иллюстратор.

1 Тюрго Анн Робер Жак (1727—1781) — философ-просветитель и экономист, французский государственный деятель, провел ряд буржуазных реформ; Монтескье Шарль Луи (1689—1755) — французский просветитель, философ-правовед, выступал против абсолютизма; Мирабо Оноре Габриель Рикети (1749—1791) — граф, деятель Великой французской революции, избран депутатом в Генеральные штаты 1789 г. от 3-го сословия.

2 Васильчиков Александр Илларионович (1818—1881) — князь, в 1866—1872 гг. гласный уездного и губернского собрания. В 1876—1878 гг. председатель Петербургского отделения Славянского комитета. Автор работ: «О самоуправлении» (Т. 1 — 3, СПб., 1869—1871), «Землевладение и земледелие в России и других европейских государствах» (Т. 1—2, СПб., 1876, 1881) и др.; Янсон Юлий Эдуардович (1835— 1893) — профессор Санкт-Петербургского университета. Автор работ: «Сравнительная статистика России и западноевропейских государств» (1878—1893), «Опыт статистического исследования о крестьянских наделах и платежах» (1877).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное
5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева
5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева

«Идеал женщины?» – «Секрет…» Так ответил Владимир Высоцкий на один из вопросов знаменитой анкеты, распространенной среди актеров Театра на Таганке в июне 1970 года. Болгарский журналист Любен Георгиев однажды попытался спровоцировать Высоцкого: «Вы ненавидите женщин, да?..» На что получил ответ: «Ну что вы, Бог с вами! Я очень люблю женщин… Я люблю целую половину человечества». Не тая обиды на бывшего мужа, его первая жена Иза признавала: «Я… убеждена, что Володя не может некрасиво ухаживать. Мне кажется, он любил всех женщин». Юрий Петрович Любимов отмечал, что Высоцкий «рано стал мужчиной, который все понимает…»Предлагаемая книга не претендует на повторение легендарного «донжуанского списка» Пушкина. Скорее, это попытка хроники и анализа взаимоотношений Владимира Семеновича с той самой «целой половиной человечества», попытка крайне осторожно и деликатно подобраться к разгадке того самого таинственного «секрета» Высоцкого, на который он намекнул в анкете.

Юрий Михайлович Сушко

Биографии и Мемуары / Документальное