Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники

Статс-секретарю Танееву передал также о поднесении к подписанию Вашего величества двух указов, а именно: о назначении барона

Николаи министром народного просвещения и об увольнении Сабурова, согласно прошения, от занимаемой должности, с назначением присутствовать в правительствующем сенате⁹.

За сим решаюсь всеподданнейше ходатайствовать, не благоугодно ли будет повелеть, чтобы статс-секретарь Сабуров представился завтра Вашему величеству.

Побуждаюсь к этому ходатайству теми соображениями, что по вопросу об увольнении его от должности, как окончательно уже решенному, никаких дальнейших объяснений не потребуется, а между тем статс-секретарь Сабуров, оказавшись несоответствующим своему назначению, принадлежит, однако, к разряду лиц нравственно вполне чистых. Несколько милостивых слов, выраженных ему Вашим величеством, благотворно повлияют на него.

Генерал-адъютант гр. Аорис-Меликов».

9 апреля 1881 г.

«Всеподданнейше представляю при сем Вашему императорскому величеству полученную мною вчера вечером собственноручную записку княгини Юрьевской. Записка составлена после личного объяснения моего вчера утром с княгинею, совершенно согласно с теми предположениями, которые были предварительно доложены Вашему величеству гр. Адлербергом и мною в воскресенье 5 сего апреля.

Если содержание записки будет одобрено Вашим величеством, то, во избежание каких-либо затруднений, находил бы полезным и даже необходимым закончить все дело в ближайший срок⁶⁸⁰.

Генерал-адъютант гр. Аорис-Меликов».

10 апреля 1881 г.

«Повеление Вашего императорского величества по поводу записки княгини Юрьевской, получено мною сегодня утром.

Осмеливаюсь всеподданнейше доложить, что требовать от княгини какого-либо нового обязательства, в дополнение к представленной ею записке, по мнению моему, едва ли было бы удобно в настоящее время ввиду болезненно-раздражительного ее состояния и испытанных потрясений. Мне кажется, что, прося о покупке отдельного дома для помещения своего с детьми, княгиня тем самым отказалась от всяких притязаний на жительство как в Зимнем, так и в каких-либо из загородных дворцов. Но если бы, сверх ожидания, подобные претензии могли когда-либо возникнуть, то, опираясь на данное ею собственноручно изложенное письмо, они всегда могут быть отклонены даже не именем Вашего величества, а обыкновенным официальным путем.

По этому поводу я говорил сегодня с гр. Адлербергом, который выражает одинаковое со мною мнение.

Что же касается капитала в 3 милл. 400 т. рублей, то я, с своей стороны, употреблю все усилия, чтобы княгиня исполнила заявленное ею решение внести этот капитал в государственный банк на имя своих детей; но взять на себя положительное за это ручательство я, как человек, не могу. Если бы под влиянием окружающих ее, известных Вашему величеству, лиц (за исключением, впрочем, г-жи Шебеко¹⁰), княгиня пожелала впоследствии изменить первоначальное, ею самою указанное, назначение упомянутого капитала, то, в предупреждение сего, государственному банку могут быть преподаны секретные указания, чему бывали примеры, в силу коих, без ведома и воли Вашего величества, никакие подобные изменения не должны быть допускаемы.

Подлинную записку княгини Юрьевской при сем представляю обратно. Полагаю, что означенная записка должна храниться или в столе Вашего величества, или же в делах министерства императорского двора.

По приглашению великого князя Константина Николаевича я был сегодня у его высочества и оставался там около часу времени. О предмете происходившего разговора всеподданнейше доложу Вашему величеству при первом приезде в Гатчино. К сожалению, у меня возобновился сегодня вечером пароксизм лихорадки, и не знаю, в состоянии ли буду выехать ранее вторника в Гатчино.

Впрочем, в случае надобности, могу явиться, хотя бы был болен.

Генерал-адъютант гр. Лорис-Меликов». ⁶⁸¹

Всеподданнейше представляю дополнительные показания арестанта Меркулова, он же Яковенко¹¹, задержанного 27 февраля. Показания эти заслуживают особенного внимания. При первоначальных допросах Яковенко уклонялся от прямых объяснений, со вчерашнего же дня стал говорить с большею откровенностью. В представляемом докладе начальника жандармского управления не помещено еще одно указание Яковенко на германско-подданного немца, принадлежащего к террористической партии и знавшего о готовившемся преступлении 1 марта. Яковенко обещал припомнить до завтрашнего утра фамилию упомянутого немца, присовокупив, что он проживал в Петербурге по действительному паспорту и потому розыск его будет, вероятно, возможен.

Дознано также, что ложную фамилию Кобозева носил Юрий Богданович, а жены его — Акимова, она же Баска. Это последнее сведение с некоторыми подробностями сообщено градоначальнику, которым принимаются все меры по розыску. Точно так же подтверждается показаниями одного арестанта, что Тригони бывал у Кобозевых в сырной лавке¹².

Генерал-адъютант гр. Лорис-Меликов».

23 апреля 1881 г.