Граф Наумов

Поиск не занял много времени. Буквально по выходу из «ТрактирЪ», строго руководствуясь описанием, данным половым, Андрей свернул в улочку направо, прямо и еще два раза направо и оказался в узком тупичке, который своим видом более соответствовал негритянскому гетто Чикаго или фавелам Рио- де- Жанейро, нежели ухоженному центру Столицы. И дело даже не в том, что скособоченные строения примкнувшие вплотную друг к другу безо всяких зазоров, так что образовывали сплошную стену, казалось были сделаны не из привычных кирпичей, а из палок, веток и картонных коробок, и, даже, не в кучах мусора, толстым слоем покрывавшего все свободное пространство и служивших местом паломничества многочисленных крыс, воспринимавших тупичок не иначе как крысиный рай на земле. Гнетущее впечатление оставалось от невесть откуда появившихся за спиной у Андрея молчаливых оборванцев, численностью чуть ли не в дюжину, вооруженных ржавыми ножами, булыжниками и дубинами. И хоть преследователи не показались Андрею слишком уж опасными, пусть, судя по угрожающим мордам лица, и недружелюбно настроенными, но он на всякий случай пересчитал оборванцев. Насчитав одиннадцатый человек, тут же похвалил себя за то, что выходя из «ТрактирЪ» переложил револьвер Порученца вместе с парочкой золотых монет в качестве образца, в наружный карман сюртука.

- Пять Воздушных Таранов плюс восемь револьверных пуль — итого тринадцать. Более чем достаточно на эту ораву, - успокоил себя Белов.

Впрочем атаковать невесть как попавшего в тупичок молодого человека, оборванцы не собирались. Их вполне устраивало направление движения, которым следовал Андрей.

Эмоциональный Сканер продемонстрировал удивительное единодушие чувств, излучаемых оборванцами. Доминантой выступало всеобщее предвкушение чего-то хорошего, без детализации — что и как. Андрея правда несколько удивило то , что не менее чем у пятерых оборванцев в голове мелькала картинка, в соответствии с которой его личный сюртук, ну или очень похожий элемент одежды, украшал телеса оборванцев. Как-то он не замечал ранее в своей одежке способности к самокопированию. Ну и уж совершенно несуразной смотрелась картинка в которой на длинном вертеле, вместе с крысами, поджаривалась тушка Фагота. В ответ на возмущенный рык напарника, Андрей попытался успокоить смилодона, но ничего умнее, нежели сказать тому: «Если вы не любите котов, это значит, что вы просто не умеете их готовить», в голову не пришло. И тем не менее Фагот тут же успокоился и начал вроде бы как даже облизываться.

Андрей на секунду было заподозрил, что где-то ошибся в маршруте, ну не мог же официант его так подло обмануть, направив в ловушку, но тут же разглядел, что в конце тупика стояла полуразрушенная хибара, на которой большими готическими буквами было написано: «Рабинович и К», а ниже уточняющая приписка: «Торговля скобяными изделиями».

- Фагот, ты уверен, что нам нужны скобяные изделия? - поинтересовался Андрей у напарника, который к этому времени сменил гнев на милость и снова сделавшись видимым, с любопытством высунув морду из горловины рюкзака рассматривал оборванцев, следующих за ними метрах в пяти.

Поскольку смилодон промолчал, то Андрей все-таки решил заглянуть к Рабиновичу, не без основания рассчитывая на то, что человек с такой фамилией уж наверняка сможет его проконсультировать в финансовых вопросах.

Дверь в лавку представляла из себя аналог входа в бомбоубежище. Да и само строение при ближайшем рассмотрении утратила облик развалюхи, а стала напоминать железобетонный бункер, на который кто-то шутки ради нацепил сверху всевозможный мотлох, раскрашенный в печальные цвета уходящей осени.

- Что-то из японской поэзии века этак восемнадцатого. Только тогда люди могли двумя словами описать всю полноту чувств, - заключил Андрей.

Ему настолько понравилась внутренне самодостаточная, наполненная глубоким содержанием, поэзия последней фразы, которую породило его романтичное сознание, что захотелось тут же поделится своим настроением с окружающими. К сожалению, оглянувшись вокруг и осознав, что ни Фагот, в силу своего слишком уж прагматичного склада ума, ни оборванцы (потому как бляди, некстати вспомнился анекдот про английского джентльмена, интересующегося у камердинера, отчего это бастуют проститутки) понять и оценить его поэтические фантазии не смогут. И тут же почувствовал, что вот прямо сейчас ему здорово не достает той самой баристы с котиком, которая несомненно бы оценила красоту фразы: «раскрашенный в печальные цвета уходящей осени».

После чего Андрей встряхнул головой, отметая «навеянное музыкой» и дернул за веревку, привязанную к язычку самой настоящей корабельной рынды, выполняющей функцию дверного колокольчика.