Граф Орлофф

— Граф Орлофф, ты прямо-таки заноза в заднем проходе нашей Франции! Военный министр Франсуа-Мишель Летелье маркиз де Лувуа граф де Тоннер издал секретный циркуляр, в котором прямо не называется твоего имени, но в котором ясно говорится о срочном задержании и помещении в тюрьму некого русского, шпиона московского короля Петра. Этот шпион негласно пробрался во Францию, сегодня он ведет активную подрывную работу по низвеличеванию французского государства и его монарха. С жандармским лейтенантом мы договорились о том, что такого человека среди королевских мушкетеров нет, и не может быть. В этой связи, лейтенант де Э'Спине считает, что он проверил нашу группу и русского шпиона в ней не обнаружил. Поэтому у него есть все основания для того, чтобы вернуться обратно в Руан.

Я поблагодарил лейтенанта де Сен-Мар за информацию, сказав, что ужин в Обержанвиле за мой счет. В этот момент полуэскадрон жандармов по команде лейтенанта де Э'Спине снова выстроился в колонну, которая развернулась и неторопливой рысью попылила обратно в Руан. Мне было трудно в такое поверить, но даже среди жандармов могут встречаются и честные люди, способные держать свое слово.

Лейтенант де Сен-Мар кивнул головой своим дозорным мушкетерам. Затем он поднял кверху свою правую руку, всадники подтянулись в седлах и натянули поводья своих лошадей. Я повторил все то, что делали мушкетеры, на секунду почувствовав, что снова вернулся в боевой строй своих лейб-гвардейцев. На сердце потеплело, на глаза навернулись слезы от такого мимолетного, но столь дорогого мне воспоминания о недавнем прошлом. В лейб-гвардии государя Петра Алексеевича я прослужил всего около года. Совсем молодым парнем я пришел в лейб-гвардию, принимал участие в полтавском сражении, в котором два раза водил эскадрон лейб-гвардии в атаку, после того, как шведы убили командира нашего эскадрона капитана лейб-гвардии, князя Протасова. За храбрость, проявленную на поле боя, я получил повышение сразу же через два офицерских чина, стал лейб-гвардии Преображенского полка!

Когда лейтенант де Сен-Мар опустил свою правую руку, то мы шенкелями тронули с места своих лошадей, чтобы продолжить свой путь в Париж. На этот раз я скакал в центре группы мушкетеров, был без ума счастлив от одного того, что нашел себе новых товарищей и друзей, с которыми хоть сейчас можно было бы пойти в бой против любого неприятеля. Но встреча с жандармами все-таки оставила неприятный осадок в наших сердцах! Мушкетеры замкнулись в себе, каждый из них погрузился в свои собственные размышления. Слышался только топот копыт, позвякивание металлических частей упряжи мушкетерских лошадей и их дыхание. Я же душой и телом наслаждался тем, что нахожусь среди мушкетеров, которые были готовы за меня постоять, да и всем этим процессом не очень быстрой скачки.

Вдали показались шпили какого-то древнего замка и церкви. Вероятно, это был Обержанвиль!

Если Обержанвиль был и городом, то он был прямо-таки малюсеньким, с ноготок провинциальным городком Франции. Но, как и все города мира, этот городишко начинался с рыночной площади, на которой сейчас высились здания городского самоуправления и католической церкви. На площадь перед этими зданиями сходились несколько городских улиц и проулков. На рыночной площади у городского фонтана, который был и местом водопоя одновременно для городских животных и самих жителей этого городка, собирались горожане. В основном к этому фонтану приходили женщины, якобы, для того, чтобы набрать воды для своих домов. Сейчас чуть ли не все представительницы Обержанвиля собрались у фонтана, перемалывая косточки своим соседям. Все эти француженки совсем забыли о том, что пришли по воду со своими бадьями и деревянными ведрами, которые сейчас напрочь забытые хозяйками стояли у фонтана.

Когда мы появились на этой городской площади, то представительницы прекрасного пола онемели и застыли подобно мраморным статуям, увидев королевских мушкетеров. Затем горожанки все вдруг оживились, они хором начали оправлять свои платья, чтобы подчеркнуть наиболее выдающиеся прелести своей фигуры. Особое внимание эти француженки уделяли лифам своих платьев, чтобы поправить их таким образом, чтобы их грудь выглядела бы настоящими лакомыми кусочками для таких опытных представителей мужского пола, как мушкетеры. Да и те не оставили без своего внимание этих прелестниц, от мушкетеров послышались комплименты, а также скрытые предложения о встречи сегодняшним вечерком, где-нибудь в городских кустиках.