Граф-пират

Он быстро прикоснулся к ее щеке, кожу защипало. Вайолет увидела, как его пальцы окрасились красным.

Она с изумлением посмотрела на руку Флинта, поднесла ладонь к щеке, снова увидела кровь. Странно, что ее не смыло водой.

— Царапина. Врачу не придется вас зашивать как парусную сеть. С вашим лицом ничего не случится. — По-прежнему сухой, насмешливый тон. — Вы могли погибнуть, но зато шрамов не останется.

Вайолет опустила руку.

Они молча стояли друг против друга: она — совершенно обнаженная, он — без рубашки. Их разделяло несколько дюймов и целая вселенная, колено Флинта почти касалось ее ноги. Сила его желания, ярости и каких-то других, неведомых чувств пугала Вайолет. Никогда прежде она не хотела ничего сильнее, чем растаять в его объятиях, успокоить его, подарить и найти утешение.

Вайолет хотела этого и страшилась.

Флинт знал. Он пододвинул колено чуть ближе, и по телу Вайолет пробежала волна горячего наслаждения.

— Где ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе? — тихо спросил он.

Его голос был напряжен.

«Везде…»

— Я не хочу этого, — прошептала она.

— Хватит мне лгать.

— Я не…

Он резко поднял руки. Вайолет вздрогнула.

Руки Флинта замерли на полпути, как будто сдаваясь. Как будто он передавал свое оружие Вайолет. Его глаза блестели, брови были насмешливо изогнуты. С надменной уверенностью он взирал на белое обнаженное тело Вайолет, словно это было его неизменное право, словно он был единственным гостем на празднике.

Вайолет чувствовала себя прекрасной. Распутной.

В эту секунду она ненавидела Флинта. Он ее наказывал за безрассудство, за страсть, которую в ней открыл. Это было восхитительное наказание. Вайолет хотелось разрыдаться от несправедливости, ударить его, потому что он постоянно разгадывал все ее увертки, оставляя совершенно беззащитной.

Вайолет желала его. Она знала: одного быстрого прикосновения его колена к чувствительным частям ее тела будет достаточно, по крайней мере, на несколько минут. Пока он не окажется в том же положении, что и она.

Корабль мягко накренился, сначала в одну сторону, потом в другую, доски тихонько заскрипели.

— Покажи мне, Вайолет, — прошептал Флинт, искушая ее словно сам дьявол.

Его голос был таким сочувственным, понимающим. Он усыплял, гипнотизировал. Его колено чуть подвинулось вперед, и Вайолет тут же пронзило острое наслаждение. У нее перехватило дыхание. Она с трудом сглотнула.

— Покажи мне. Или снова вели мне убираться к черту, и я уйду.

Он прекрасно понимал, что в эту минуту Вайолет была готова продать свою душу. Он видел биение пульса у нее на шее, ее разрумянившееся лицо, чувствовал ее дыхание, такое же тяжелое, как у него. Все это выдавало истинные чувства.

Она с трудом отвернулась.

Но руки Вайолет тут же поднялись, как будто теперь, когда она не смотрела, они могли делать все, что пожелают.

Наконец ее ладони слегка коснулись ладоней Флинта.

Когда она медленно перевела на него взгляд, его лицо было совсем другим. Несколько секунд они оба заворожено смотрели на белоснежные пальцы Вайолет, лежащие на его крепких загорелых руках, гладкие и нежные — на загрубевшей коже. Она избегала его взгляда и настороженно следила за своей рукой: вот кончики пальцев скользнули вниз, украдкой лаская, будто пытаясь успокоить его, обнажая глубинную сущность под неистовой страстью.

И Флинт, не удержавшись, ласково сплел их пальцы, успокаивая Вайолет, потом медленно отнял их, но его ладони по-прежнему касались ее кожи. Он не отменял своего наказания.

Или ее награды.

Их взгляды встретились. Время застыло. Вайолет собралась с духом и судорожно вздохнула. Его разгоряченное дыхание щекотало ее кожу, словно он помогал ей дышать.

Вайолет закрыла глаза, сжала руки Флинта и медленно привлекла его к себе: их тела соприкоснулись, большое тело Флинта точно защищало и согревало ее. Он как будто просил прощения за то, что открыл ее наготу.

Вайолет прижала его руки к своим грудям.

«Вот здесь…»

Она была уверена, что увидит в его глазах торжество, но он лишь вздохнул, уткнулся головой ей в шею, словно сомневался в истинности ее решения, но, поступи она иначе, он бы умер.

— Здесь? — хрипло прошептал ей на ухо Флинт, и его голос ласкал Вайолет.

Сам воздух в каюте был напоен чувственностью, сладострастием. Ладони Флинта бережно коснулись ее груди.

— А вот так сделать?

Большими пальцами он провел по ее уже болезненно напряженным соскам.

Восторг пронзил Вайолет, и она откинула голову назад.

— Да, — с трудом ответила она. — Пожалуйста…

Она беспокойно зашевелилась, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами, и потерлась о колено Флинта. И снова то же блаженное ощущение пронзило ее. Голова Вайолет опять откинулась к стене, глаза были полуприкрыты, и Флинт поцеловал ее в шею. Поцелуй не был легким: горячие нежные губы, легкое царапанье отросшей щетины, касание языка в том месте, где бился пульс. Поцелуй был страстный, неистовый, властный. Наверное, о таком поцелуе Флинт мечтал целыми днями. Его руки уверенно и умело ласкали ее грудь, пока Вайолет не начала изгибаться, сгорая от невыносимого наслаждения, накатывавшего на нее волнами.