Граф Рейхард (СИ)

— Отпущенное тебе время будут отсчитывать эти часы, — в руках демона появились песочные часы, которые он поставил на низкий стол вблизи ложа. Из наполненной верхней чаши песочная струйка стремительно потекла в нижнюю. — Если ты не вернёшь её к жизни, — продолжал дух, оскалившись в злобной усмешке, — то с последней песчинкой ты умрёшь и душа твоя будет вечно блуждать в этом замке, а тело присоединится к тем скелетам, что распяты на стене за твоей спиной!..

И он, хохоча, растворился в воздухе.

Граф приблизился к ложу, но едва он наклонился над спящей, как она открыла глаза и привстала, откинув покрывало.

— Мой рыцарь, я ждала тебя… — зашептала она страстно, обвивая руками его шею. — Поцелуй меня… Я жажду твоих объятий…

— Как! Ты жива? — изумился граф и недоумённо огляделся.

Зала была по-прежнему пуста и мрачна, за окнами светила колдовская молния и летали прозрачные драконы, на стенах висели распятые скелеты, а песочные часы на столе неумолимо отсчитывали оставшееся ему время.

Вглядевшись в лицо девушки, граф заметил в нём странную неподвижность; этот незрячий взгляд бывает у бредящих или сомнамбул. Охваченный жалостью, он подчинился её настойчивым просьбам и коснулся губами её губ. И тотчас огонь неистовой страсти пробежал по его жилам; поцелуй не вернул в сознание несчастную Леонору, зато затуманил и опьянил рассудок графа.

Голая Леонора теснее прижалась к нему и зашлась хохотом молодой ведьмы. Она покрывала лицо и шею Рейхарда жгучими поцелуями, её проворные руки рвали на нём одежду, добираясь до его тела и тем сильнее распаляя его страсть.

— Леонора, о Леонора… — шептал граф, тоже целуя её. — Что ты делаешь со мной?… Неужели ты хочешь, чтобы я соединился с тобой без церковного благословения?…

Вселившаяся в Леонору ведьма отвечала «Да!» и заливалась истерическим хохотом. В одну минуту с графа были сняты одежды и сброшены на пол, обольстительное женское тело прильнуло к нему, белые руки начали ласкать его израненные в битвах спину и грудь, ноги оплели его бёдра, алый пьянящий рот искал его губ.

— Мой рыцарь, яви свою мужскую силу, — страстно шептала красавица, — и уж тут-то я сразу избавлюсь от колдовских чар… — И она заливалась хохотом, обнимая и лаская его.

«Может, и вправду наше соединение спасёт её?» — мелькнуло в его затуманенной голове.

— Вправду, вправду! — закричала ведьма, услышав его мысли. — Поторопись, любимый, введи в меня поднятое древко своего знамени, ведь оно уже держится крепко и взвилось высоко, как штандарт на поле битвы с язычниками!..

Обхватив её тугое трепещущее тело здоровой рукой, граф уже собрался исполнить её желание, тем более всё в нём самом жаждало этого, как вдруг та малая часть его рассудка, которая ещё сопротивлялась чарам ведьминого обаяния, заставила его оторвать глаза от прельстительного тела заколдованной Леоноры и взглянуть на часы. Последние песчинки вываливались из верхней чаши! От тёмных стен залы отделились два полуголых великана, покрытых шерстью, с клыкастыми оскаленными пастями и глазами, горящими как уголья. Демоны медленно подступали к ложу, не сводя с рыцаря злобных глаз, сжимая в руках чудовищные секиры с окровавленными лезвиями.

Рыцарь содрогнулся, любовный пыл его мгновенно угас. Краем оцепеневшего сознания он успел подумать, что если он поддастся уговорам ведьмы и без венчания лишит невинности юную Леонору, то уже ничем нельзя будет вызволить её из сетей нечистой силы. Он, граф Рейхард, поддаваясь чарам вселившейся в Леонору дьяволицы, не приближает вызволение девушки, а наоборот, отдаляет его! С горечью он вынужден был признать, что не в состоянии освободить Леонору от сатанинских чар, а это значило, что пробил его последний час. Песку в верхней чаше почти не осталось, демоны приблизились к ложу и голая ведьма корчилась от истерического хохота, радуясь тому, что так ловко отняла у графа отпущенные ему минуты.

Что он мог сделать в последние мгновения своей жизни? Ничего! Единственное, что ещё оставалось в его власти — это покончить с собой прежде, чем безжалостные секиры обрушатся на его голову.

— Проклятая игла! — вскричал граф, нащупывая её еле заметный конец, торчавший там, где билось его сердце. — Это ты привела меня сюда, в этот замок и в эту залу, посулив надежду освободить Леонору, а на деле заманив в западню, где я должен бесславно умереть от лап нечисти, не в силах помочь моей несчастной госпоже!.. Коварный сарацинский колдун!.. Ты мстишь мне и после смерти!..

И с этими словами граф, застонав от отчаяния, вырвал из своего сердца иглу чародея. Из раны струёй брызнула кровь.

— Ты наш, граф! — восторженно завопила ведьма. — И после смерти — наш навсегда!

«Я совершу благодеяние, если убью её…» — промелькнуло в затухающем сознании Рейхарда. Силы оставляли его. «Несчастная Леонора… Ей лучше умереть, чем оставаться ведьмой…»