Граф Рысев - 5

На автомате подошёл к туше. Искать брешь в плотной броне не было сил, и я решил расширить рану от меча. Вот только, когда я подошёл поближе, то увидел, что расширять было нечего. Чёрное пламя выжгло мышцы так, что осталась бескровная дыра, в которой белели части костей и рёбер. Интересный эффект, надо сказать. Сердце тоже было повреждено. Точнее, его практически не было.

Макр лежал прямо на диафрагме. Схватив кристалл, я закрыл глаза, чувствуя, как заполняется практически иссушенный резерв. Эйфории не было. Только облегчение.

— Женя! — ко мне прорвалась Машка в тот самый момент, когда я начал заваливаться.

Она обхватила меня за талию и помогла лечь на носилки. А затем мягко забрала макр из ослабевших рук. А когда носилки подняли, я уже ничего не чувствовал, потому что потерял сознание.

Глава 20

Сознание возвращалось рывками. Сначала я начал слышать звуки. Голоса, которые то приближались, то отдалялись. Среди них явственно слышался голос, которого здесь в этом форте совершенно точно не должно было быть.

— Куда ты свои клешни тянешь, коновал хренов? Этого молодого человека только я имею право калечить!

— Аристарх Григорьевич, молодой граф — мой пациент, и вы не можете...

— Ну-ка, поведай мне, голубчик, чего я не могу? — голоса приблизились настолько, что захотелось приоткрыть хотя бы один глаз, чтобы посмотреть. Я не стал противиться этому желанию и приоткрыл глаз.

Лебедев наступал на рослого мужчину, который стоял рядом с моей кроватью. Брови у целителя нашего клана были сдвинуты, да и весь вид довольно суровый.

— Аристарх Григорьевич, я вас безмерно уважаю, — мужчина говорил очень спокойно и размеренно, — но Евгений Фёдорович — мой пациент. Именно я ему плечо по частям собирал. И я доведу дело до конца. Не в моих правилах отдавать своих больных на долечивание кому-то ещё.

— А кто тебя вообще допустил до графа? Я примчался, как только мы получили известие. Всё это время ты мог спокойно наблюдать за жизненными показателями, погрузив его в лечебную кому, и не лезть в плечо! Граф — меченосец! Как он будет владеть мечом, если ты напортачил? При таком ранении у него все сухожилия должны были быть перерезаны и разобраны в клочья.

— Уж поверьте, Аристарх Григорьевич, я в курсе, — мужик был просто образцом невозмутимости. Мне он определённо нравится. — Четыре сухожилия пришлось сшивать, потому что они не реагировали на заклинания и эликсиры.

— Вот поэтому я и спрашиваю, кто тебя допустил! — ещё немного и Лебедев перейдёт на ультразвук.

— Я разрешила, — послышался усталый голос Маши. — Эту страшную рану нужно было закрывать, и Никита Елисеевич — отличный целитель. Он сразу мне объяснил, что просто так закрывать её нельзя. В этом случае рука перестанет работать. И ждать тоже было нельзя. К родовым дарам Рысевых относится усиленная регенерация, и в данном случае она может действовать совсем не во благо.

— Хм, ну, если с этой точки зрения смотреть. — Лебедев задумался. — Я ещё проверю, что ты там наделал. Как бы снова резать не пришлось.

— Что происходит? — мне надоело слушать их перепалку, во время которой они забыли о самом главном, обо мне. Настолько увлеклись своей руганью, что даже не обратили внимания на то, что их пациент в себя пришёл.

— Ваше сиятельство, — ко мне тут же подскочил тот самый невозмутимый целитель, отпихнув Машку и Лебедева. — Вы очнулись.

— Вы так говорите, словно удивляетесь этому вопиющему факту, — дикая слабость не позволила долго держать голову поднятой, и я откинулся на подушку.

— Ну о чём вы говорите, — целитель улыбнулся. — Я вывел вас из комы три часа назад. Но полноценно прийти в себя вы должны были примерно часа через два.

— Граф сильный, молодой мужчина. Его магическая составляющая развита до пятого уровня. — Проворчал Лебедев. Он нашёл выход из положения и просто обошёл кровать с другой стороны. — Разумеется, его сиятельство не будет валяться дольше, чем понадобится его организму для восстановления.

— Мне кто-нибудь объяснит, что произошло? Если я правильно понимаю, обычное ранение в плечо не требует всех этих мер. Таких, как лечебная кома, например, — я повернулся к целителю, в то время как Лебедев принялся осматривать раненую руку. Он как раз встал для этого с правильной стороны.

— Это была непростая рана, — целитель покачал головой. — Лезвие этой твари больше напоминало пилу. Эта пила раздробила лопатку, порвав все связки и сухожилия на своём пути. Но, самое главное, лезвие разорвало верхнюю поперечную связку лопатки. Она настолько короткая и тонкая, что мне с трудом удалось её восстановить...

— Целитель, эм, Никита Елисеевич, — я вовремя вспомнил, как его назвала Маша. — То, что вы мне сейчас говорите — это набор странных звуков и почти матерных слов, в моём понимании, естественно. — Я выразительно на него посмотрел, предлагая говорить попроще.