Граф Рысев (СИ)

Так как в прошлый раз я так и не дошёл до города, то сейчас пребывал в некой растерянности, а куда собственно идти? Дома на этой улице все были добротные и в них по определению жили далеко не бедные люди. Но я точно здесь ни разу не был. Ситуация разрешилась просто, на той стороне улицы я заметил скучающего без пассажиров извозчика.

— Эй, ты свободен? — довольно громко спросил я.

Извозчик вздрогнул и посмотрел на меня. Ну да, одет я довольно невзрачно, зато удобно и практично. А извозчик попался опытный. Он на одежду бросил мимолетный взгляд, а затем, остановил его на перстне, после чего перевел на Фыру и радостно улыбнулся, как любимому племяннику, без предупреждения приехавшему в гости.

— Конечно, молодой господин. На охоте были? — и он довольно развязно подмигнул.

— И как ты догадался, — ахнул я, выражая полный восторг от такой прозорливости.

— Ну, дык… — извозчик подбоченился. — Опыт не пропьешь.

— Угу, я так и подумал. До аристократического квартала подбросишь?

— Почему бы не подбросить, здесь от Ягодной три хлопка вожжами будет. Забирайся, — Я кивнул, запрыгивая в коляску. Фыра одним прыжком очутилась рядом. А извозчик повернулся в мою сторону. — А куда конкретно в аристократическом квартале ехать изволите?

— Особняк графа Рысева знаешь?

— А как же, — он важно кивнул.

— Вот к этому особняку и правь, — извозчик ещё раз кивнул и тронул вожжи.

Коляска покатилась по улице, быстро набирая ход. Я внимательно смотрел по сторонам. Извозчик оказался прав. До знакомых мне мест было не далеко. С Ягодной улицы мы свернули на улицу Ювелиров, потом проехали небольшой рабочий квартал, и выехали на Аристократическую. Когда мы проезжали мимо того проулка, из которого меня отправили совершенствовать дух и тело, так сказать, я невольно вздрогнул, а Фыра прижала уши к голове и оскалилась.

— Тише, девочка, спокойно, — я опустил руку ей на голову и начал поглаживать, успокаивая. Ещё не хватало, чтобы она трансформироваться прямо в коляске начала.

С рысью всё обошлось. А вот меня заметно потряхивало. Появилось ощущение, что счастливое спасение — это всего лишь сон, который вот-вот закончится, и я проснусь во всё той же серой беспросветной мути, от которой в последнюю неделю уже в прямом смысле этого слова тошнило.

Но коляска продолжала катиться, проулок удалялся, а дом, принадлежащий моему роду, приближался. Наконец, мы остановились, и я выпрыгнул из коляски на улицу. Сунул руку в карман и поморщился. Ну что за придурок? Нет, чтобы немного денег из сейфа себе в карман сунуть.

— Слушай, приятель, у меня наличности нет с собой. Поэтому предлагаю вариант, или ты подождешь здесь, и тебе вынесут деньги, или же, вот, — я вытащил из кармана маленький макр, случайно там оказавшийся. — Этого точно должно хватить с лихвой.

— Э-э-э, этого много, господин хороший, — извозчик уставился на макр, как будто я ему змею ядовитую подсовываю. — Слишком много.

— Бери, пока дают, — я развернулся, поправил на плече мешок и пошёл к воротам.

У ворот нас с Фырой встретил охранник. Он долго смотрел на меня, пока мне это, в конце концов не надоело.

— И долго мы будем переглядываться? Может быть, уже проверишь меня и пропустишь? —после того, как последнее слово было произнесено, охранник засуетился.

— Да перстень невозможно ни с чем перепутать, — он посторонился, давая мне пройти. — Ваше сиятельство, а где вы были? Здесь все с ног сбились…

— Вдохновение искал, — тихо ответил я, криво усмехнувшись. Как оказалось, я отвык не только от солнечного света, но и от сиятельства.

Возле входной двери на крыльце стоял Тихон, а рядом с ним пара знакомых жандармов.

— Эй, Тихон, — окликнул я денщика. Он оглянулся, несколько раз моргнул, а потом бросился ко мне.

— Живой, живой, — всё время повторял он, ощупывая меня, чтобы убедиться, что это действительно я, а не мой призрак. По морщинистым щекам текли слёзы. Наконец, он перевёл взгляд на Фыру. Та, что-то почувствовав, попятилась, но от Тихона просто так не уйти. Он сграбастал пискнувшую рысь в охапку и прижал к себе. — Живёхонькая, Фырочка наша.

Рысь рванулась, раз, другой, поняла, что не вырвется, и обреченно повисла на плече у старого слуги, который в этот момент поливал её шерстку слезами. У меня самого комок в горле встал. Почему-то, когда я там пытался выжить, мне не приходили в голову мысли, что здесь за меня кто-то так сильно переживает. И, наверное, хорошо, что не приходили. Не факт, что от этого я не размяк бы и смог собраться, чтобы дожить до этого момента.

— Тихон, дед дома? — спросил я.

— Да где же ему быть-то? В гостиной, с Дмитрием Фёдоровичем. — Тихон перестал тискать Фыру, но из рук пока не выпустил.

— Вот как, а разве Медведев не уехал? — я задумался. — Тихон, сколько меня не было?

— Десять дней сегодня ровно, — он внимательно осмотрел меня, а затем перевёл взгляд на значительно подросшую рысь, висевшую у него на плече. — Как-то вы изменились, ваше сиятельство.

— Да уж, изменились. Так что с Медведевым?