Граф Рысев

— Что ты разбрехался, — отмахнулся Петрович. — Евгений Фёдорович сам себя покалечил. А я говорил, что не готов он рука-ногами махаться. Вот, будете впредь доверять моим словам. Только вот, что-то не вяжется у меня, ваше сиятельство. — Он подозрительно посмотрел на меня. — Откуда вы всё эти приёмчики знаете? И даже применить их можете? Только некоторые не по силам пока.

— Сон приснился, — я зачерпнул снег, и протёр им лицо. — Рысь была на вот этой самой поляне. Только поляна была в огне. А потом приснилось, будто дерусь я с кем-то, и так это было… словно вживую. И в памяти, будь она неладна, отложилось.

Скрывать увиденное во сне я не видел смысла. А про детали распространяться и не требовалось. Ну зачем этому егерю знать про косынки на затылке завязанные и размалеванные лица. Незачем ни ему, ни Тихону об этом знать. Я ведь художник, вашу мать, и эти комбинезоны вполне мои музы могли во сне дорисовать, чтобы красивее было.

Пока я размышлял, Тихон с Петровичем переглянулись, и Тихон пошёл щит устанавливать, в который стрелять будем. Петрович же подошёл ко мне.

— Правду говорят, ваше сиятельство, что рысь благословила вас, — и он внезапно отвесил мне земной поклон. — Учить мне вас нечему. А вот летом, если мясцо все же нарастите в своей Академии, погонять могу. Негоже дарами рыси — покровительницы разбрасываться. — Проговорил он сурово. Я же сумел только пару раз моргнуть, потому что обещания эти как-то нехорошо прозвучали. Как-то зловеще. Словно старший егерь во имя рыси из меня всё, что можно выжмет. Включая дерьмо, если понадобится.

— Я учту это, — пробормотав, опустил Фыру на землю. Пух у рысят довольно плотный, ничего с ней не случится за несколько минут, которые она проведёт на снегу. Фыра и не была против. Она принялась осматриваться, периодически пофыркивая.

Тихон тем временем установил щит. Первый выстрел сразу же показал, что я что-то сделал не так. Как и предсказывал дед, ружье сильно потеряло в мощности. Надо было поэкспериментировать с зарядом. Рысь отреагировала на выстрел спокойно, даже проявила немного любопытства.

— Вот так, у кого-то есть подружейные собаки, а у меня будет подружейная рысь. Тоже неплохой вариант, — пробормотал я, раздумывая, насколько увеличить заряд макров.

— Надо бы не просто заряд увеличить, а и пулю взять полегче, — заявил егерь, который стоял в это время у щита и осматривал вмятину в том месте, куда попала пуля.

— Да, это должно сработать, — и я продолжил эксперименты.

Наконец, сумел подобрать оптимальный заряд, на котором решил остановиться. По-хорошему, нужно было вернуться домой, пожрать и пойти пилить ружья. Но мне нужно было сделать кое-что ещё, и желательно без свидетелей.

— Тихон, Петрович, поезжайте домой. Я ещё здесь посижу. — Нога разболелась, но я терпел, потому что не знал, как обезболивающее отразится на моей способности вызывать огонь. Оно действует почти мгновенно, поэтому я глотну его, прежде, чем на коня полезу.

— Но, ваше сиятельство…

— Тихон, не спорь. Мне нужно одному побыть, — добавил я.

Тихон только покачал головой и пошёл к лошади. Петрович последовал за ним. Наверное, такие закидоны у меня не впервые, и верный денщик к ним давно привык. Как же хорошо, что я все свои художества не помню. Похоже, до удара по кумполу я тем ещё уродом был. Не сказать, что сейчас я чудо-чудное, но, по крайней мере, стараюсь вести себя правильно. Насколько мне память позволяет.

Ладно, нечего рассиживаться и рефлексировать. Надо попробовать вызвать настоящий файербол, и уже ехать домой.

Ещё в охотничьем домике мне удалось прочувствовать источник, откуда по рукам тёк жар, который и трансформировался в дальнейшем в пламя на ладони. Для того, чтобы создать файербол, нужно только поддать жару, образно говоря. Ну и придать этому огню определённую форму — шара, например. Нужно ли при этом какие-то слова произносить, да хрен его знает. Меня даже не пытались учить, что с даром делать нужно. Видимо, честь дать мне азы принадлежит моим преподавателям в Академии. По крайней мере, никаких предложений от деда как-то помочь в магическом плане мне не поступало.

Огонь появился на ладони почти сразу. Я попытался добавить в него тепло текущее по каналам, кажется так их называл Соколов. В ответ пламя на ладони взметнулось ввысь, едва мне рожу не опалив. А вот формироваться во что-то напоминающее шар из расплавленной лавы, это пламя никак не хотело.

— Да что я делаю неправильно? — вырвалось у меня, когда я в очередной раз вызвал пламя.

— Фыр, — раздалось у ног. От неожиданности я резко сжал ладонь в кулак, а потом снова раскрыл. На ладони переливался тот самый шар, который я так безуспешно пытался получить. Шарик был компактный, но от этого не выглядел безопасным.

— Вот тебе и фыр, — ошарашенно сообщил я пытающейся вылизываться кошечке. Подняв руку, я зашвырнул шар в сугроб. — Надо какую-нибудь часть туши сюда притащить и прожарить её как следует. Нужно же понять, каким оружием я владею, и на что могу на данном этапе своего зачаточного состояния рассчитывать.

— Фыр, — снова фыркнула Фыра, и я рассмеялся.