Граф Рысев

— Да не думали они, что вы, ваше сиятельство, вот так впереди отряда да верхом рванёте. — Петрович посмотрел на тело, перевёл взгляд на меня и оценивающе взглянул на обрезы. — Растерялись, гады, а когда Колька узнал вас, было уже поздно. Я из сторожки подводы подгоню. Куда этих доставить?

— Как это куда, к ним домой. Мне эта падаль даром не нужна. — Я сплюнул на землю тягучую слюну, чувствуя, что начинаю успокаиваться. Никакого сожаления от того, что убил нескольких человек, я не чувствовал. Для меня это были не люди. Они хотели меня убить, не один раз к тому же. Они убили, или помогали убить рысь. Они заслужили то, что получили.

— Вот же мрази смердящие. Что учудили, засаду, как на зверя дикого устроили, — ко мне подошёл Иван, вытирающий о тряпицу охотничий нож и вкладывая его в ножны.

— И ведь, заметь, Ваня, просто так устроившие, на всякий случай. Я ведь официально отказался ехать.

— А может и не на вас устроили, а на нас, — выдвинул вполне разумную версию Петрович. — Мы им здесь, как бельмо на глазу. Это же бывшие Свинцоские территории. Границу как раз за тем местом проходила, где вас, ваше сиятельство, дубинкой приласкали. Аккурат за пригорком.

— Ясно. — А что тут не ясного. Свинцовы до сих пор эту землю своей считают, хоть и проиграли все судебные тяжбы. Но всё же нет у них мозгов, чтобы понять — за свои тупые поступки придётся отвечать. Иначе меня свои же не поймут.

— Ваше сиятельство, да как же так, — Тихон соскочил с лошади и начал бегать вокруг меня, размахивая руками. — Что же это такое творится? Может быть, домой вернемся? А то ещё тати эти траванут на пиру, вот как есть траванут.

— Не причитай, лучше скажи, как далеко до поместья Свинцовых? — я передал поводья своего коня Ваньке, которому нужно будет ехать обратно. Чтобы рассказать всё деду, и увезти к целителю раненного парня. Ехать им предстояло впятером. Разъезд решили пока снять. Лучше уж с утра новый отправить, чем сильно распылять силы.

— Да немного осталось. Полчаса не больше, — Тихон немного успокоился, во всяком случае, больше не бегал, и отвечал вполне осознанно.

— Так не будем заставлять гостей ждать, — я повернулся к Ваньке. — Ареса домой отведи. Я обратно на машине вернусь.

— Хорошо, ваше сиятельство, будет сделано. — И он вскочил на коня. Почему-то все без уточнений решили, что я сделал его командиром маленького отряда. Сам Ванька, к слову, не возражал. Он поднял руку и гаркнул. — Фонари зажечь, рысью по дороге, пошли.

— А мальчишка ничего, не убьётся по дороге, далеко пойдёт, — задумчиво проговорил Петрович, глядя вслед маленькому отряду. Потом он повернулся ко мне. — Как прибудем на свинцовское подворье с телами, сразу дадим вам знать, ваше сиятельство.

— Я пока подумаю, что со всем этим делать. — И я сел в машину.

Так как ехать оставалось недолго, нужно было приводить себя в порядок. Кроме полотенец в корзине я обнаружил ароматную воду. Тихон правильно понял мою задумку, и горничная уложила эту бутыль, плеснув в воду моего одеколона.

Наскоро смыв с себя тяжелый запах пота, крови и смерти, я принялся одеваться. Делать это в машине, даже такой просторной и удобной как наша, было жутко неудобно. Я начал застегивать пиджак, как раз в тот момент, когда мы въезжали в ворота усадьбы. Шарф я наматывал на шею уже выходя из машины. Подхватив упакованный портрет, я направился к распахнувшемся дверям, к которым подбежал запыхавшийся дворецкий.

— Ваше сиятельство, мы уже и не надеялись, что вы нас посетите, — произнёс он поклонившись.

Но кланялся этот напыщенный индюк неглубоко, всем видом давая понять, что нам здесь не рады, и вообще не уважают. Плевать, я не за уважением сюда приехал.

— Я передумал. — Снисходительно улыбнувшись, я посмотрел на дворецкого сверху-вниз, благо рост позволял это сделать. — И? мы так и простоим здесь весь вечер, или ты уже проводишь меня к остальным гостям?

— Да-да, конечно, ваше сиятельство, прошу, — он посторонился, пропуская меня в дом. — Ваш шарф, позвольте я пристрою его…

— Нет, мне он дорог, и я хочу, чтобы он был на мне.

В ответ дворецкий только руками развёл, мол, хозяин-барин. Он пошёл впереди меня, показывая дорогу. Когда мы проходили мимо большого в полный рост зеркала, то я не удержался и осмотрел себя с головы до ног. Ну что же, недурственно. В голове при этом возникли строки стихотворения, которое я слегка переделал и негромко проговорил.

— Вот мой Евгений на свободе;

Острижен по последней моде,

Как dandy лондонский одет —

И наконец увидел свет.* (А. С. Пушкин «Евгений Онегин»)

— Что? — дворецкий повернулся ко мне.

— Ничего, просто вспомнил стишок, который слышал в Академии изящных искусств. Я там учусь, знаете ли.

— Прошу сюда, ваше сиятельство, — и он, вместо ответа, распахнул тяжелую дверь, из-за которой раздавалась музыка и женский смех. Сам же он прыгнул впереди меня, музыка прервалась, и дворецкий торжественно произнёс. — Его сиятельство граф Рысев Евгений Фёдорович.