Читаем Граф Сен-Жермен полностью

Граф Сен-Жермен

Его считают пророком. Кудесником, магом и алхимиком, подчинившим себе силы природные. Человеком, который никогда не умирал, потому что владел эликсиром бессмертия. Баснословным богачом, чьи безупречные бриллианты были лучше королевских. А может быть, он был аскетом, который никогда не грешил чревоугодием и был весьма неприхотлив и скромен в быту? Или человеком необычайного кругозора, владеющим обширными познаниями чуть ли не из всех областей науки? Или предпринимателем, промышленником, который щедро делится своими производственными секретами и рецептами? Или путешественником, «гражданином мира», который объездил чуть не весь свет и везде был как дома? Или проходимцем, авантюристом, ловким шарлатаном, дурачившим доверчивых людей сказками о своем якобы высокородном происхождении? Или посвященным высшей ступени, бессмертным розенкрейцером, масоном, тамплиером — членом тайных лож и секретных орденов, которые много веков невидимо вершат историю Европы и Нового Света? Да-да, все это он. Тот, кто вошел в историю как граф Сен-Жермен

Ольга Анатольевна Володарская

Биографии и Мемуары / Документальное18+
<p>Ольга Володарская</p><p>Граф Сен-Жермен</p>

«Монсеньор,

Не будете ли Вы так добры уделить несколько минут тому, что я намереваюсь ныне открыть Вам…»

Граф отложил в сторону перо и задумался. Мысли постепенно уносили его все дальше от действительности. Конечно, будущего никому не дано знать. Но неуемная жажда заглянуть в то, что еще не настало, живет в каждом, потому-то так падки люди на всякого рода прорицателей, гадалок, оракулов и прочих ясновидцев, которые говорят о том, что еще не пришло, так уверенно, как будто оно уже свершилось. А потом, когда проходит время, и подчас очень много времени, люди записывают их предсказания. Предсказания о том будущем, что на момент записи уже стало прошлым. А молва подхватывает их и передает из уст в уста. И конечно же, это исполнившиеся предсказания. Правда, по прошествии времени они уже не так свежи в памяти записывающего, и она невольно подправляет воспоминания. И в предсказаниях появляется та определенность, какой они первоначально вовсе не имели. Пылкое воображение рассказчика еще расцвечивает коротенькое предсказание живыми деталями, а у каждого нового пересказывающего оно обрастает все новыми и новыми подробностями, немыслимо далеко отклоняясь от скромного оригинала…Услужливый ум подсказывает точные приметы, почерпнутые из недавнего опыта, и предсказание приобретает характер непреложной истины, верной до малейшей черты и неотвратимой.

А это совсем не так! Ведь будущее — это множество возможностей, это «может быть», а не «будет». И от очень многих воль зависит, какая же из возможностей станет действительностью. Надо выбрать и иметь смелость следовать своему выбору до конца, не отступая. Путь выбран, жребий брошен!

…Да, но за одним выбором последует нескончаемая вереница других новых и новых выборов. Как в магическом стекле калейдоскопа: один малейший поворот, одно крохотное движение — и узор совершенно иной, непохожий на предыдущий, и прежнего не вернуть. А замереть, остановиться, прервать это бесконечное круговращение невозможно.

Но выбор не фатально предопределен. И хоть к одному главному выбору ведет долгий путь менее важных выборов, всегда на распутье, на точке поворота приходит помощь. И чем труднее сделать выбор, тем значимее эта помощь. Совет, предостережение, пример из другой жизни или история из другой эпохи, притча, порою всего одно слово… Это никогда не будет прямое указание, что делать, запрет или приказ. Но это будет пища для размышления, чтобы мысли приняли совсем иное, неожиданное направление, и внутри самого человека, в его сердце, родилась истина, как озарение, как свет воссиявший.

…Как легко решить, что человеком или человеками кто-то управляет! Кто-то незримый, непознаваемый, чья природа неизмеримо выше человеческой. Или что-то, не имеющее рода, атрибутов, признаков, не поддающееся определению? Некая сила, которую люди зовут Провидением, или Высшей Волей, или Высшим Разумом, или Верховным Божеством. Слушай это высшее существо и покоряйся его воле? А если она неявная? Как узнать, в чем состоит эта Высшая Воля? Молиться? А если молитвы остаются бесплодными, на них нет ответа? Прибегать к посредникам, которые лучше умеют понимать волю Божью? А если святые отцы дают разноречивые ответы, и ни один из них не кажется приемлемым, молчит и внутренний голос, и сердце не дает на это одобрения? Тогда где искать ответ? Опять же вопрошать пророков и гадателей? А как истолковать их темные и смутные пророчества?

Порой возникает вопрос: почему не сбывается пророчество? Пророк просто ошибся, и предсказание было неверным? И что значит — ошибся? Нечетко расслышал «глас глаголющий» свыше? Или не так его истолковал и, вместо того, чтобы служить «устами Бога», провещал Божественную истину устами человеческими, исказив или извратив ее? И пророчество перестало быть Божественной истиной, а стало всего лишь одной из гипотез, причем неудачных.

И вообще, что такое пророчество? Это предугаданный результат, тот результат, который должен получиться, исходя из данных исходных условий. А если некоторые условия неизвестны, это та самая переменная, математический икс, значение которого пока не вычислено? Тем более если в уравнении приходится оперировать несколькими неизвестными. Неверно подставленное значение одной из переменных сводит на нет весь тонкий и хитроумный расчет, и в итоге выходит вовсе не то, что требовалось доказать в ответе к задаче.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие исторические персоны

Стивен Кинг
Стивен Кинг

Почему писатель, который никогда особенно не интересовался миром за пределами Америки, завоевал такую известность у русских (а также немецких, испанских, японских и многих иных) читателей? Почему у себя на родине он легко обошел по тиражам и доходам всех именитых коллег? Почему с наступлением нового тысячелетия, когда многие предсказанные им кошмары начали сбываться, его популярность вдруг упала? Все эти вопросы имеют отношение не только к личности Кинга, но и к судьбе современной словесности и шире — всего общества. Стивен Кинг, которого обычно числят по разряду фантастики, на самом деле пишет сугубо реалистично. Кроме этого, так сказать, внешнего пласта биографии Кинга существует и внутренний — судьба человека, который долгое время балансировал на грани безумия, убаюкивая своих внутренних демонов стуком пишущей машинки. До сих пор, несмотря на все нажитые миллионы, литература остается для него не только средством заработка, но и способом выживания, что, кстати, справедливо для любого настоящего писателя.

denbr , helen , Вадим Викторович Эрлихман

Биографии и Мемуары / Ужасы / Документальное
Бенвенуто Челлини
Бенвенуто Челлини

Челлини родился в 1500 году, в самом начале века называемого чинквеченто. Он был гениальным ювелиром, талантливым скульптором, хорошим музыкантом, отважным воином. И еще он оставил после себя книгу, автобиографические записки, о значении которых спорят в мировой литературе по сей день. Но наше издание о жизни и творчестве Челлини — не просто краткий пересказ его мемуаров. Человек неотделим от времени, в котором он живет. Поэтому на страницах этой книги оживают бурные и фантастические события XVI века, который был трагическим, противоречивым и жестоким. Внутренние и внешние войны, свободомыслие и инквизиция, высокие идеалы и глубокое падение нравов. И над всем этим гениальные, дивные работы, оставленные нам в наследство живописцами, литераторами, философами, скульпторами и архитекторами — современниками Челлини. С кем-то он дружил, кого-то любил, а кого-то мучительно ненавидел, будучи таким же противоречивым, как и его век.

Нина Матвеевна Соротокина

Биографии и Мемуары / Документальное
Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное

Похожие книги

След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России

Споры об адмирале Колчаке не утихают вот уже почти столетие – одни утверждают, что он был выдающимся флотоводцем, ученым-океанографом и полярным исследователем, другие столь же упорно называют его предателем, завербованным британской разведкой и проводившим «белый террор» против мирного гражданского населения.В этой книге известный историк Белого движения, доктор исторических наук, профессор МГПУ, развенчивает как устоявшиеся мифы, домыслы, так и откровенные фальсификации о Верховном правителе Российского государства, отвечая на самые сложные и спорные вопросы. Как произошел переворот 18 ноября 1918 года в Омске, после которого военный и морской министр Колчак стал не только Верховным главнокомандующим Русской армией, но и Верховным правителем? Обладало ли его правительство легальным статусом государственной власти? Какова была репрессивная политика колчаковских властей и как подавлялись восстания против Колчака? Как определялось «военное положение» в условиях Гражданской войны? Как следует классифицировать «преступления против мира и человечности» и «военные преступления» при оценке действий Белого движения? Наконец, имел ли право Иркутский ревком без суда расстрелять Колчака и есть ли основания для посмертной реабилитации Адмирала?

Василий Жанович Цветков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза