Граф Сен-Жермен

Король, как ни странно, не придал тогда значения этому документу и бумагу преспокойно отправил в архив. Лишь полвека спустя «Завещание» извлекли на свет Божий и поспешили его использовать для разжигания антирусских настроений, поскольку в нем речь шла о планах, якобы завещанных Петром I своим потомкам, точнее говоря, о тотальной русской агрессии в Европе и Азии. Некоторое время спустя, однако, установили, что «Завещание» — плод чьей-то фантазии, ловко сфабрикованный подлог.

Был ли причастен к созданию этого мнимого документа д'Эон? На этот счет написано немало, высказывались различные версии. Но преобладала, пожалуй, все же одна: легко могло статься, что д'Эон в доказательство того, что он в Петербурге не терял времени даром, якобы с риском выкрал секретнейший документ, на самом деле сфабриковал его. Тем более что проверить, существует ли вообще оригинал и насколько точна копия, не представлялось возможным. Не посылать же запрос по этому поводу в Петербург. Выходит, автором фальшивого «Завещания», скорее всего, был сам д'Эон, не чуждый, как мы помним, литературных способностей и приобретший некоторые познания по русской истории и политике.

Тем временем военные действия на фронте развивались с переменным успехом. Русские войска взяли Мемель, разбив пруссаков при Гросс-Егерндорфе, но неожиданно отступили на зимние квартиры, вызвав неудовольствие у своих партнеров по коалиции. В этот момент Елизавете Петровне пришла в голову мысль, что крестным отцом ее будущего внука, готового вот-вот появиться на свет, станет Людовик XV. С этим предложением во Францию отправился Дуглас. Она и подумать не могла, что такое предложение не вызовет восторга. Между тем случилось именно так. В Петербург был послан вежливый отказ, а чтобы смягчить такой ответ и на месте привести доводы, объясняющие его, решили снова послать д'Эона в Россию в качестве секретаря посольства.

Неожиданно этому назначению воспротивился канцлер Бестужев-Рюмин. Он прямо заявил французскому послу, что д'Эон — личность опасная и что лично ему будет неприятно снова встретить этого человека, способного нарушить спокойствие империи.

Что конкретно имел в виду канцлер, осталось неизвестно, поскольку на петербургской сцене произошла смена действующих лиц. Бестужев-Рюмин был смещен и арестован, а его место занял бывший вице-канцлер Воронцов, как известно, расположенный к д'Эону. Высказывали предположение, что будто бы последний способствовал падению Бестужева-Рюмина, представив бумаги, его компрометирующие.

Более двух лет прожил в России в этот приезд д'Эон. Деятельность его протекала без каких-либо явных осложнений, более того, он получил предложение самой императрицы навсегда остаться в России, перейдя на русскую службу. Какой последовал ответ, не трудно представить.

В напыщенных фразах он объяснил, что, разумеется, польщен, но никак не может принять столь лестное для него предложение, хотя бы потому, что не мыслит жизни вне своей отчизны, которую любит и которой служит верой и правдой вот уже не один год. В своих письмах, тогда же отправленных в Париж, откровенно признавался, что, останься он в России, может угодить и в Сибирь. Иначе говоря, боялся, что всплывут наружу его маскарад в женском платье и другие делишки в качестве тайного агента. От греха подальше решил он как можно скорее убраться восвояси. Чтобы ускорить отъезд, сослался на заключение врача о том, что расстроенное здоровье требует незамедлительного лечения у знающих докторов.

От пятилетнего пребывания д'Эона в России остались его работы по ее истории и торговле.

В Париже его снова ждала награда, которая на сей раз выразилась в присвоении ему чина капитана и ежегодной пенсии в 2400 ливров. Тут ему пришлось на время прервать свои похождения на дипломатическом поприще и отправиться в армию.

Капитан д'Эон храбро сражался и так же ловко чувствовал себя в драгунском мундире, как и в женском платье. Под огнем неприятельских пушек два раза переплывал он Везер, с сотней драгун взял в плен целый батальон пруссаков, был дважды ранен. Но вот настал конец Семилетней войне, и он снова вернулся к карьере разведчика. Его назначили секретарем герцога Нивернэ, французского посла в Лондоне. Таково было, как говорится, официальное прикрытие. Наряду с этим он по-прежнему оставался в роли личного тайного агента Людовика и выполнял задания службы «секрета короля», пользуясь особым шифром.

Начал д'Эон с того, что во время приема во французском посольстве ловко выкрал из портфеля английского высокопоставленного дипломата текст ультиматума, который британский кабинет собирался направить Франции. Скопировав документ, незаметно подложил его на место. Также успешно осуществил еще целый ряд шпионских заданий: разработал план вторжения французов в Англию и восстановления на престоле Стюартов, в чем была заинтересована Франция, за что получил звание посланника и орден св. Людовика.

В этот момент, казалось бы, наивысшего взлета (д'Эон исполнял в это время обязанности временного поверенного) карьера авантюриста неожиданно забуксовала.