Вот оно как, — подытожил я, под звук открывающейся двери, — значит, мой ненастоящий папаша та ещё сука, вернее это было понятно и раньше, но воспоминания прошлого. Я и добавления системы позволили пролить бочку света на это гнусное, тёмное пятно. В вихре времён прошлое Евгения таило в себе горькие тайны и утраченные надежды. Его близкие, некогда живые и полные сил, могли бы и сегодня радоваться жизни, если бы не злосчастная сделка. И дело здесь было не в измене, нужен был повод, и вот удача: как раз я такой, да распрекрасный, Сергей Владиславович Шуйский, — на тот момент уже Про-Воронцов заключил предательское соглашение. В обмен на верную службу и возвышение в рядах знати он пожертвовал жизнями своей жены и родственников. Ослеплённый идиот с жаждой власти, отец… бррр… тварь, а не отец, Евгения отдал на откуп Воронцовым всё, что было нажито тяжким трудом его предков: земли, сбережения и целые бизнес-империи. Его вероломство оставило неизгладимый след в памяти прошлого. Хотя я никогда не знал своих здешних родителей, воспоминания, проносящиеся перед моим внутренним взором, словно живые картинки, разрывали сердце от боли и негодования. Преданные и забытые, близкие Евгения стали жертвами алчности и амбиций. Их наследие было безвозвратно утрачено, а их память оскорблена предательством. Несмотря на то что эти люди никогда не были рядом со мной, их судьба отзывалась в моей душе оглушительной пустотой и тоской по тому, что могло бы быть.
Мой реципиент тренировался четыре года вдали от людей, готовился к страшной мести, совсем как я прошлый, жаль свершить задуманное было не суждено, по приезду в столицу на его машину напали, взрыв, сильно ранил меня… в коме пришлось пролежать три месяца, а когда вышел, увидел нахальную рожу продажного отца. С бумажкой и ручкой в руке. Предложил договор, после окончания Академии меня не трогают, я остаюсь Шуйским, а содержимое шкатулки получает он, ну а что, выбора тогда не было, прошлый «Я» согласился, ааа… шкатулка вон самое главное.
Оказалось, отобрать всё не получилось, например, часы и форма рода была сохранена и приписана лично мне, эта квартира и, главное наследственная коробка, будь она неладна, с непонятным содержимым, осталась лежать в сейфе государственного банка
А здесь происходит двойная игра: отец грает из-под полы, и сам себе, и Воронцовым, двуличная шваль с лицом Ганнибал Лектора! пуффф… бред какой-то, и почему всё это сокровище досталось мне! Мало мне проблем в прошлой жизни, так тут ещё больше, где мой заслуженный остров с пышногрудыми красотками⁈ Система, ты знаешь? нет? Молчишь, ну и молчи. Ааааа! почему? Почему! Почему!
В квартиру, открыв её собственным ключом, вошёл сам Сергей Владиславович, собственной персоны, земля ему — твёрдым гранитом. Невысокий упитаный, мужчина лет пятидесяти, раскосые глаза, пышные губы, лысеющая голова, и до жути жадный взгляд, он мысленно оценил мой дом, готовясь в любой момент выставить его на торги. Шрек недоделанный, а точно похож, удачные мысли иногда посещают голову. Интересно, он раньше тут бывал? Система!
Спасибо, система, буду должен!
Вошёл про-Воронцов, не один, а в сопровождении двух колоритных барышень, на вид просто душки, но хрен вы меня облапошите.
О как! Роботы, ну по ним и видно, девушки, больше похожи на металлическую живую статую с идеальной фигурой, нежели на живого человека. Их тело состояло из подогнанных друг к другу пластин, идеально повторяющие человеческие контуры тела, от пятки до головы. Длинные красные волосы у Никимуры и белые у Никиоры с неестественно прямыми локонами сворачивались в подобие дредов и доходили им до пояса, думаю, выпирающие из-за бёдер металлические палки, ни для эстетической красоты.