Граф Снегов

— Ох моё больное строе сердце. — он демонстративно схватился за сердце. Актёр второго плана, блин. — Чует оно что ты снова что-то выкинешь. — он жестом показал что-то неопределённое. — Понимаю, гормоны, молодёжная страсть и все дела…но неужели нельзя себя сдерживать?

— Дед. Я был в смертельной опасности, а это стресс и инстинкты, вопящие оставить свое семя в какой-нибудь "самке". Умом я понимаю что нужно сдерживаться, но что ты скажешь инстинктам? Все таки, мы произршли от тех же самих животных, а они размножаються весьма и весьма…инстинктивно. — я сделал такой же неопределённый жест в воздухе. — Что я могу сделать?

— Невесту что-ли тебе поискать..? — он посмотрел на меня с задумчивым взглядом. — Вроде, как ты и сказал, гормоны вопят, инстинкты размножения проснулись…Будешь вон со своей "самкой", — он усмехнулся, — размножаться. И правнуком деда порадуешь, и Род свой укрепишь. Как тебе такое?

Ну приехали. И кто меня за язык тянул такое ляпнуть? Он ведь может и захомутать меня невестой и всё, пиши пропало. Гудбай свобода, пока мирная жизнь.

— Хорошо. Я признаю что погорячился. — я поднял руки в знаке поражения. — Больше такого не повториться.

— Хорошо. Но ещё одна такая выходка, и я всерьёз возьмусь за поисками невесты для тебя. — сказал он. — Договорились?

— Договорились. — уныние так и прёт от меня, а эти двое откровенно усмехаються.

— Кстати, — начал дядя, — ты, как я вижу, поднял ранг силы? Снова пролетел?

— Точно. Степан Алексеевич что то говорил такое. Голова совсем ни к черту. — сказал дед покачал головой. — Быстрей бы пол года прошли, свалил бы все на тебя и на заслуженную пенсию…Ах да, что там?

— "Перелез" до высшего Беса. — сказал я, — но если каждый день буду применять те пилюли, то совсем скоро и до низшего Воина "доползу".

— Хорошо.

— Что то ещё? — я уже зеваю не по детски. — Мне ещё в четыре вставать вообще-то.

— На этом всё. — сказал дед сам зевнув. — Зараза. Заразил.

Я усмехнулся и вышел из кабинета вместе с дядей. Идя по коридору, он вдруг остановился.

— Что то не так?

— Просто интересно. Тебе не жалко бедную девочку?

— Ты про Люду? А что с ней может быть? — спросил я в недоумении.

— Она вышла от тебя еле дыша и еле идя. — сказал он абсолютно серьёзно. — Развратил ты скромницу совсем.

— Зато счастливая. — ответил я улыбнувшись. — Видел бы ты её…эту самую скромницу в постели, был бы совсем другого мнения.

— Тоесть?

— А…неважно. — я отмахнулся. — Знаешь миф о скромниц?

— Нет, а что? — врет. По глазам вижу что знает, но так и быть, подыграю.

— Если девушка скромница на виду у всех, то она должна быть лучшей в постели. — сказал я, а бровь дяди поднялась вверх. — Или она бревно. Одно из двух. Так что, Люда у нас попадает к первым.

Дядя хмыкнул. Видимо, ему этот миф не пришёлся по душе.

— Спокойной ночи. — сказал я у своей двери.

— Ночи. — сказав это, мы попрощались и каждый пошёл в свою спальню.

Зайдя в свою комнату, я достал из тумбочки шарик и снова покрутил его в руках. Мне не даёт покоя эта штука, если честно. Помню, Сивый кинул шкатулку, откуда вылетела такая же вот херня. А вдруг разлом откроется у меня в комнате? Беды тогда не миновать…

Рассмотрев его ещё раз, я ложу его в тумбочку и сняв с себя одежду, ложусь на кровать и засыпаю сном младенца.

* * *

Просыпаюсь рывком. Что то не так. Что-то случилось. Чуйка орет как резанная. Выбегаю из комнату и спешу в спальню деда. Если что то может случиться, то только с ним. Прихожу и слышу хриплый стон боли.

Кровь в жилах застывает как и тогда в разломе.

Открываю дверь и вижу лежащего деда на полу. Он корчится от боли прижимая руку к груди в область сердца.

Поднимаю и ложу аккуратно в кровать, а сам бегу к Максиму Геннадьевичу. Его дверь в спальню срываю из петель. Такой силой я открыл её с ноги, на что тот ошарашенно просыпаеться.

— Деду плохо!

Тот сразу же вскакивает и бежит в его спальню, а я поднимаюсь к дяде по лестнице. Только хотел уже подняться, как вижу его в халате спускающимся вниз.

— Что случилось? — спрашивает тот. — Почему ты кричал на первом этаже?

— Дед…! — я хватают воздух, поэтому говорю только одно слово, которое тот понимает и пулей летит к отцу, а я за ним.

Когда мы пробежали, Максим Геннадьевич уже хлопотал над дедом. Тот лежал и корчился, но затем вдруг внезапно замер.

— Дед!

— Отец!

Мы уже перешли на крик и подошли к нему, но наш Родовой Целитель поспешил нас успокоить.

— Тихо. Он сейчас спит.

И правда. Я подошёл к нему и услышал полной груди вдох облегчения. Похоже, вздохнули от облегчения не только он, а все здесь присутствующие.

Я облакотился о стену и медленно сполз вниз, в конце концов сев на пол.

— Он жив. — сказал я самому себе. — Он жив…

— Если бы не вы, Ваше Сиятельство, — начал Максим Геннадьевич, — то скорей всего мы бы уже утром обнаружили его холодным…

Я посмотрел на него отсутсвующим эмоций взглядом.

— Что с ним случилось?

— Оширный инфаркт на фоне переживаний и беспокойства. Потеря сына с его женой, чуть ли не вас, а затем два покушения на убийство, опять таки, на вас. — сказал он вздохнув. — Его Сиятельсву нельзя переживать и беспокоиться.