Граф Соколов — гений сыска

— Ну, Буня, признайся: скучаешь по прежней веселой жизни?

— Что значит “скучаю”? — вздыхал старый Буня. — Мы все желаем золотые реки и карманы, полные гелда. А получается иначе... Я, Аполлинарий Николаевич, теперь твердо знаю: лучше маленькая рыбка на сковородке, чем большой таракан за пазухой. Нет, не скучаю...

Зато Соколов после двух недель отлучки от дел начал скучать. Нет, это чувство не было скукой в обычном понимании, скорее, это было беспокойством: “Как они там без меня! Какой шушеры сейчас в Москву только не нанесло! Прежде убийства раз в год случались, а нынче чуть не каждую неделю! Это Государь виноват с его фальшивыми идеями о либерализме, развел демократию... Свобода должна быть для простых честных граждан, а не для убийц и подонков!”

...Он шел по широкой, покрытой толстым рыжим ковром хвои аллее. Желтый, спокойный и сухой свет все выше подымавшегося солнца озарял голубой простор между высоченных елей. Вдруг чуткого уха коснулся знакомый звук: “Тр-тр-тх!” Калитка отворилась, и в очках-луковицах на лбу появился Галкин — пропыленный, белозубо улыбающийся:

— Аполлинарий Николаевич, Кошко просит прибыть — срочно!

...Взлетая на ухабах, из которых преимущественно состояли во все времена российские дороги, “рено” понесся к Москве.

Задвижка

Едва прибыв на место происшествия, Соколов приказал:

— С задержанных наручники снять!

Старик размял затекшие руки:

— Наконец хороший начальник разберется! А то безвинных мучают...

— Безвинный человек, покажи, как варшавские ребята твой дом покинули, — Соколов пронзал старика леденящим взглядом.

Вышли отселя, где стоим, с крыльца. Прямиком — к дальним воротам, мимо блоков этих, фундаментных. Ох, черт, отправлять заказчику давно пора! Я им задвижку на воротных дверях отодвинул...

— Покажи!

Старик кряхтел, сопел, чертыхался — заржавевшая от долгого неупотребления задвижка не поддалась. Соколов напрягся, задвижку сдвинул, со скрипом растворил дверь. Удивился:

— А ведь варшавяне и не люди вовсе были — ангелы! Здесь толстый слой нетронутой кирпичной пыли. Стало быть, улетели на небо. Молчишь, убийца? Где трупы, говори быстро! В какие плиты замуровал? То-то собака дальше этих изделий бетонных не пошла. Ну? А то самого замурую!

Старик ехидно улыбнулся:

— А ты, раз такой умный, найди! Их тут, плит этих самых, тридцать семь. Зубило не берет. Что зубило? Снаряд не разбивает! Начинай...

Разоблачение

Соколов приказал Ирошникову:

— Скажи железнодорожникам, чтобы плиты взвесили на грузовых весах.

Плиты на вагонетках отправили на станцию — в двух шагах, — и там выяснилось, что все они весят по две целых и четыре десятых тонны. И лишь три плиты были легче на сто — сто десять килограммов.

— Удельный вес бетона в три целых и четыре десятых тяжелее человеческого тела, — объяснил сыщикам умный Ирошников. — Как раз — три трупа.

— Докажи! — злобно зашипел старик.

— С удовольствием! — улыбнулся Соколов. — Ты, дед, когда эту славную блатную молодежь бетонировал, был уверен, что они в своих гробах будут лежать до второго пришествия. Ошибся! Поднимай плиту...

На лебедке подняли плиту аршин на пятнадцать от земли, на которой лежали штабелем рельсы. Собравшаяся толпа дачников, железнодорожников и прочих любопытных затаила дыхание. Когда освободили стопор, плита к восторгу зрителей, грохнулась вниз, стеклянными брызгами разлетелась от удара о рельсы.

Любопытные ахнули: из плиты вывалился облепленный кусочками бетона человек в белом жилете и в белом широком галстуке.

Вслед за Нагелем таким же образом извлекли из плит трупы Ювелира и Шила.

Эпилог

В Петербург полетела телеграмма Яфимовича на имя Столыпина: “Банда расхитителей рассыпного золота и убийц разоблачена ”.

Старик Виноградов на суде признался, что в первый раз он продал Шило-Керзнеру настоящее золото, которое сам приобрел у незнакомого человека совсем дешево. Но во время сделки ему пришла дьявольская мысль заманить Шило в дом под видом продажи большой партии золота, самого убить, деньги забрать. Благо, труп было куда спрятать. Едва варшавяне появились в доме старика, тот подмешал им в водку только что появившееся в продаже новое снотворное — кодеонал.Гости впали в крепкий сон.

Еще живыми их втащили в бетонный цех, разместили в форме, обложили арматурой и залили раствором быстро твердеющего цемента. “Эх, жаль не успели плиты отправить заказчику, — сокрушался старик Виноградов. — Тогда бы ни в жисть не отыскать”

Он был вновь отправлен на каторгу — на девять лет. По четыре года получили его сыновья. Узнав о приговоре, Буня воскликнул:

— А что я говорил? Ведь и впрямь лучше маленькая рыбка, чем большой таракан.

...Старая истина: все наши поступки — хорошие или плохие, находят отзвук в этом мире.

Прошло чуть более десятилетия. В начале 1920-х годов Москва была потрясена ужасными преступлениями Петрова-Комарова. Обещая продать лошадь, он завлекал покупателей к себе домой на Шаболовку. Бывший красный командир убил здесь двадцать девять человек (по другим сведениям — тридцать). Впрочем, об этом я писал в своей “Кровавой плахе ”.