Граф Соколовский и разыгранное убийство

– Дорогой Александр Константинович, храмы строятся для людей, а не для Бога. И люди за это благодарны мне. Я делаю это из-за самого чистого расчёта. Точно из-за такого же расчёта я строю школы для детей рабочих, строю для работников жилые дома, если они работают лучше, то выплачиваю надбавочные. Не из-за христианской любви я ввёл десятичасовой рабочий день, а из-за того, что так предприятие работает эффективнее. Люди меньше устают – меньше поломок – меньше травматизма – меньше несчастных случаев. Работники фирмы «Барсуковы» довольны и не устраивают мне стачек, что случается у моих конкурентов. А они этого не понимают. Ну, не может работник работать с прежней эффективностью в течение двенадцати часов. Русский народ уже сыт кнутом, пора ему и пряника отведать. Но не подумайте, что я так добр из-за любви к нашему народу. Нет, скажу вам честно. Здесь дело в экономической целесообразности.

Александр Константинович откинулся в кресле, стараясь держаться подальше от распространяющегося табачного дыма.

– Это очень хорошо, но какова цель вашей деятельности, вашей жизни?

– Цель моей жизни? – переспросил фабрикант. На его лице впервые появилось недоумение. – Как и вашей: славно погулять, достойно пожить и передать состояние наследнику. Дети – вот цель моей жизни. Я должен дать им хорошую жизнь.

– Дать им хорошую жизнь, – повторил Александр Константинович. – А для чего? Для смерти? Вы их родили, вырастили, ухаживаете за ними для того, чтобы они умерли сытыми и в дорогих костюмах? Вы выращиваете их для смерти. Точно так же, как выращивают на убой свиней.

– Что вы, право? Какая-то чепуха.

– Не-е-т. Это не чепуха, Михаил Аристархович. Это правда. Я верую в жизнь вечную, а вы – в вечную смерть. Умрёте, и прах ваш изгниёт в земле, и по прошествии времени навсегда исчезнет тело фабриканта Барсукова, превратившись в пыль…

– Прямо по Библии говорите, Александр Константинович, – улыбнулся собеседник, думая, что поймал оппонента в силки. – Не так ли сказал Господь Бог Адаму? По смерти своей обратится он в землю, из которой и взят был.

– В землю обратилось его тело, но не душа. Душа неистребима, неуничтожима и бессмертна. И после распятия Иисуса Христа, – при этих словах граф перекрестился. – … душа Адама вознеслась на небеса. Вот так-то. Вы верите, что обратитесь в ничто, а я верю, что душа моя будет существовать вечно.

– Ну, желаю ей не соскучиться. Мне порой невыносимо полчаса сидеть без дела, а вы приготовились вечность блуждать в райских кущах, – засмеялся Барсуков. – Не надоест вам на протяжении сотен веков кричать «Осанна»?

Сидевший рядом Отто Германович улыбнулся.

– Очень смешно, Михаил Аристархович, – с видом неподкупного прокурора произнёс граф. – Я бы посоветовал вам быть разборчивее в высказываниях. А то окажется, что Бог существует, и придётся за свои слова отвечать.

– Ну, хорошо, Александр Константинович. Вы знамениты на пол-империи своей безукоризненной логикой. Смотрите, Господь создал людей из-за своей любви – Адама и Еву. Он создал для них чудесный райский сад и запретил есть с одного-единственного дерева познания добра и зла. Что было дальше, нам всем хорошо известно. Но для меня тут же возникает множество вопросов: христианский Бог является Всемогущим, Всеведущим и знающим будущее мира, но не предусмотрел появления в саду дьявола, вселившегося в змею, не увидел, что дьявол искусит людей. Не таким уж и Всеведущим выглядит христианский Бог уже на первых страницах Библии. Для чего стоило, вообще, сажать это запретное дерево?

– Я понимаю ход ваших мыслей. И понимаю ваши вопросы…

– Странно, что они не возникают у такого логика, как вы.

– Хоть я и не богослов, но попробую ответить. Первые люди были созданы чистыми, они не ведали греха и во всём слушались Господа. Они оставались послушными и праведными, словно маленькие дети. В них не было ни капли хитрости, пронырства и дурных мыслей, они не стеснялись своей наготы. И подобно малым детям Адам и Ева не имели ни малейшего представления о зле. Для этого, я думаю, и было посажено дерево познания добра и зла, для этого и случилось грехопадение, чтобы мы, люди, наделённые свободой мысли, свободой действий, на себе узнали, что такое зло. Чтобы наша любовь Господа, чтобы наш выбор был сознательным, добровольным, чтобы мы поняли какой дрянью, какими злыми мы можем стать, если удалимся от Него. Мы сами, заражённые греховностью и злом, отныне определяем границу дозволенного. Границу между злом и добром. И каждый человек устанавливает эту границу индивидуально. Вот, к примеру, у нас с вами эта граница расположена по-разному.

Михаил Аристархович с плохо скрываемым снисхождением внимал словам графа. Таким взглядом взрослые, умные, люди смотрят на маленьких детей, когда те торопливо болтают какую-то бессмыслицу. Барсуков медленно положил умирающую сигару на край пепельницы и задумчиво-печальным взглядом следил за её медленным угасанием.