Граф Соколовский и разыгранное убийство

Вечером все гости и домочадцы барсуковской усадьбы собрались за одним столом в небольшом здании, которое хозяин называл летней кухней. Огромная столовая освещалась газовыми люстрами и настенными светильниками, также питающимися газом. Со всех сторон на присутствующих смотрели серьёзные люди с огромных фотографий, развешанных между окон. Большинство запечатлённых господ и инженеров стояли у очередной машины, какого-то невероятного оборудования или дымящейся фабрики.

Граф Соколовский, пресытившись любованием достижений технического прогресса, перед которым преклонялся владелец усадьбы, отвёл взгляд с чёрно-белой фотографии Барсукова и посмотрел на фабриканта во плоти. Хозяин роскошной усадьбы, самый крупный и знаменитый предприниматель Орловской губернии, благодетель и устроитель множества елецких храмов и приютов, учредитель Орловского губернского общества взаимного страхования, председатель правления Товарищества мануфактур «Барсуковы», полгода назад избранный председателем Орловского комитета торговли и мануфактур – таков неполный послужной список Михаила Аристарховича Барсукова. Так он представился гостям и довольно долго говорил о своих достижениях и финансовых успехах. Может, к этому длинному перечню заслуг и должностей прилагалось и ещё что-то, но в какой-то момент Александр Константинович попросту перестал слушать это бесконечное хвастовство.

Во внешности фабриканта Барсукова каждая деталь красноречиво говорила о чрезвычайно практичном и расчётливом складе его характера. Граф Соколовский с лёгкой досадой признал, что тёмно-синий костюм-тройка идеально сидит на атлетической фигуре фабриканта, и галстук цвета тёмной вишни явно демонстрировал о превосходном благополучии его обладателя. Уложенные медно-каштановые волосы его блестели, словно шлем. Михаил Аристархович восседал во главе стола и с упоением посвящал гостей в увлекательные подробности своей жизни. Делал он это неспешно, с пониманием своего влияния, каковое он имел над всеми собравшимися. Были моменты, когда он неожиданно заводился, словно мотор, и энергично рассказывал об очередной успешной сделке.

На почётном месте главного гостя, с видом лысеющего триумфатора, сидел Фёдор Иванович, князь Пулев. Сухой старик с приторно-угодливой физиономией старался не пропустить ни единого слова из бесконечных рассказов фабриканта. Соколовский был весьма наслышан о похождениях этого светского льва в столице, разразившихся тремя скандалами, которые, впрочем, постепенно сошли на нет. Пулев Фёдор Иванович являлся далёким потомком стародавних ярославских князей. Во времена Петра Великого род этих князей, славных потомков самого Рюрика, настолько обеднел, что лишился титула. Расточительными и унизительными способами Фёдор Иванович сумел выхлопотать себе возвращение княжеского достоинства. Не без помощи Михаила Аристарховича.

– А это я и английский текстильщик, Джеймс Хокс. Господин слева – известный изобретатель. Прошлым летом мы заключили крупный контракт на закупку современного оборудования. Такого оборудования, как у меня, нет ни у кого в России. Господа, вы и сами сможете его увидеть на открытии моей новой прядильной фабрики.

– Михаил Аристархович, чем больше мы вас слушаем, тем крепче становится мысль, будто двадцатый век уже наступил, – князь Пулев обвёл присутствующих нарочитой улыбкой.

Присутствующие улыбнулись, оглядели друг друга и продолжили слушать хозяина дома, не забывая наполнять свои рты кулинарными изысками, коих на столе было в изобилии. Справа от князя Пулева сидела молодая женщина – дочь Барсукова, Надежда Михайловна Хитрова. Русые волосы, затянутые в тугую косу, величественно лежали на её приоткрытых плечах. По правую руку от жены улыбался глупой натянутой улыбкой Хитров Пётр Петрович. «Натура явно не соответствует его фамилии», – подумал Александр Константинович.

От супружеской пары Хитровых графа разделяла восхитительная, впрочем, как и всегда, баронесса Мыслевская. Сложная воздушная причёска, лёгкий аромат её духов, непозволительно глубокое декольте не могли оставить сидевшего справа Соколовского равнодушным. Прирождённый аристократ с трудом боролся с собственными воспоминаниями и соблазнительными помыслами. Внезапно громкий смех дочери Барсукова выхватил графа из порочных мыслей прошлого и вынудил улыбнуться очередной шутке князя Пулева.

Последним на этой стороне стола, справа от графа, сидел управляющий усадьбой – Отто Германович. Отто Германович не хуже своего хозяина знал историю каждого снимка и был лично знаком с половиной запечатлённых на фотографиях людей.