Граф Суворов. Том 4

— Капитан! — подскочивший к зашедшемуся в безумном приступе кашля дворецкий поднес тому ко рту ингалятор, и судорожно вдохнув обезболивающее Погоняйло откинулся на подушках, и словно заснул. — Если капитан не готов служить, то я готов. Возьмите мою жизнь в обмен на его!

— Нет! Не смей. — слабо проскрипел Погоняйло. — Она того не стоит… моя жизнь. У тебя впереди еще лет двадцать, ты сможешь…

— Господину надоело ваше пререкание. Он лишь напоминает, что ваше время на решение заканчивается. — напомнил Гаубицев, а потом, от себя, добавил: — Служба может быть разной, и не нам, отдавшим империи все что было, это обсуждать. Господин… позволит вам решать самому. Это ваша жизнь, и больше у вас ничего нет.

— Есть. Иначе бы вы ушли еще в прошлый раз. — слабо проговорил Погоняйло. — Что-то у меня всё-таки есть. Не деньги, понятно, и не статус.

— То, что у вас есть, бесполезно без вашей жизни. По крайней мере пока. — прочёл Гаубицев. — Но это не на столько ценно, чтобы давать вам третий шанс.

— Спасти мою жизнь, чтобы забрать? Это злая шутка… — прохрипел кап-два.

— Но вы поднимитесь в небо и увидите его своими глазами, если все получится. — ответил я, через записку.

— А что мне помешает нарушить обещание? — снова прокашлявшись спросил Погоняйло. — Исцелиться, а затем кинуть вас со всеми этими жуткими просьбами и обещаниями.

— Тогда вы умрете еще более жуткой смертью. — проговорил Гаубицев, даже не став ждать пока я что-либо напишу. — Господину нет нужды находится рядом, чтобы наказать своего слугу.

— А что получил ты, за свою душу? — хрипло поинтересовался Погоняйло.

— Жизнь. — коротко ответил Гаубицев поджав губы. — Полноценную, без ежесекундной боли, зато с ясной целью и кристально чистой головой.

— Вот как. — прохрипел кап-два, снова слепо шаря глазами по комнате. — Душу за мечту… хорошо, я согласен… кто? Почему так холодно…

Я не стал дожидаться пока он договорит. Отодвинув дворецкого прессом от кровати, я подошел ближе и положил свою ладонь ему на глаза. А затем кивнул Николашке, у которого под ногами валялся листок.

— Он написал, будет больно, очень… — проговорил дворецкий, и Погоняйло лишь пренебрежительно усмехнулся, а затем я соединил поврежденные меридианы и мужчина, вмиг забыв о гордости и стойкости вызвал, выгнувшись дугой. Скрюченными пальцами он сжимал одеяло, цепляясь за него, словно за соломинку, но, когда я перешел к легким — все равно не выдержал и отключился от боли.

Пришлось приводить его в чувство, дожидаясь пока он откашляет кровавый комок, дать ему прикусить деревянную палочку и продолжить лечение, лишь через два часа я позволил ему забыться беспокойным сном. Но не потому, что закончил, а потому что у самого пальцы начали терять чувствительность от проходившей через них праны.

— Инструкции на неделю. — проговорил Гаубицев, отдав исписанный мною лист побледневшему Николаю, стоящему у кровати господина словно часовой. — Если он попробует встать — держать силой. Еды можно больше, нельзя меньше. Лучше не разнообразить, а следовать инструкциям господина.

— Но он почти ничего не ест. — заметил наконец верный служака.

— Ничего, господин это исправил, аппетит будет зверский. — ответил Гаубицев, помнивший все по собственному опыту. — Нам всем пора. Тебе готовить, а у господина еще есть дела. Без дальнейшего лечения твой капитан проживет две недели. Очень и очень болезненные две недели. Да, и не сбивайте температуру. Главное кормите.

— Сделаю все необходимое. — заверил Николашка, и я, не оглядываясь вышел из комнаты, а затем и особняка, выдохнув только на заднем сидении москвича.

— Не слишком вы с ним? — проговорил Гаубицев, выруливая на дорогу. — Это ведь больше на контракт с дьяволом похоже становится, чем на договор. Да и нужно нам от него не так много, вы же даже особняк забирать не собираетесь…

— Веди давай. — проговорил я, продолжая массировать пальцы. — И проверь, чтобы за нами хвоста не появилось. Не хватало еще чтобы орденцы раньше времени меня вычислили. Пусть уж лучше по городу пройдет слух о новой секте, чем они снова натравят на нас какую-нибудь дрянь. Мне одного искаженного хватило.

— Понял, заткнулся. — мрачно ответил Гаубицев, которого я в свои планы и приключения не посвящал. Просто из принципов безопасности и распределения задач. Из бывшего артиллериста вышел неплохой поверенный, а дел в городе у меня и в самом деле накопилось не мало. Правда, чтобы съездить по магазинам пришлось трижды менять машину, зато в училище я вернулся с подарками.

— Это что? — удивленно спросил постовой, проверяющий коробки на пропускном пункте у ворот училища.

— Взрывчатка. — спокойно повторил я. — Уведомите мастерскую и службу безопасности. Строганов уже в курсе.

Наставнику я позвонил за полчаса до возвращения, так что он был морально готов, и оставалось только разгрузить накупленное. Большая часть тут же ушла Максиму, в его лабораторию. Штатных гранат против искажённых нет, но я не собирался оставаться безоружным против этих тварей.