Граф-Т. Пробуждение

Екатерина Клепикова Граф-Т. Пробуждение

Глава 1. К чему приводят муки совести.

Первые две недели после окончания эксперимента были насыщены событиями. Я снял себе скромную однушку, выписался из общежития, погасил все долги, приоделся, подарил родителям машину, нанял риэлтора, чтобы приобрести дом, который отвечал бы всем моим требованиям. И много времени проводил, просматривая варианты покупки недвижимости.

Моя жизнь изменилась. Я не мог рассказать друзьям откуда у меня внезапно появилось деньги на жильё, где я пропадал и почему внезапно решил уволиться с завода. Меня буквально разрывало от желания поделиться своим секретом, но тогда бы я потерял всё заработанное и навлёк на себя неприятности. Поэтому я сосредоточился на поиске нового жилья и идеи для бизнеса. Эти мысли отвлекали ненадолго. Честно говоря, руководить собственным делом мне не особо хотелось. Я рассматривал франшизы, подающиеся бизнесы и ничего соответствующего моему бюджету и пожеланиям не находилось. Привкус от противных пилюль Граф-Т всё ещё не прошёл, еда не приносила удовольствия. И это послевкусие постоянно напоминало мне о трансграфтации.

Сон стал тревожным и напряжённым. Засыпая, я каждый раз ожидал увидеть вспышку света, фигуру Кирсанова или Нана с Дазимой. Но вспышкам неоткуда было появиться. Ночами, перекатываясь с боку на бок, я думал о сделанном мне предложении и о тех, кто трансграфтировался до меня. Как там мои новые друзья? Что стало с зуберами? Удастся ли всем покинуть подсознание Дениса без последствий? Парнишку тоже было жаль. Ужасно провести лучшие годы жизни под воздействием препаратов и в коме. Однажды, мне даже приснилось, что Кирсанов на коленях просит меня помочь. Я отлично понимал, что в ближайшее время другого человека, готового к трансграфтации, профессору не найти. Какая-то часть меня настаивала, что я должен позвонить Бергонцу.

Потом я вспоминал муки подготовки к трансграфтации, своё потерянное состояние во время эксперимента и практически провалившуюся ретрансграфтацию. Если бы не счастливые воспоминания о родителях, я бы стал таким же пленником как все остальные… Хорошо, что были эти воспоминания…

Я думал об этом часто, но не улавливал взаимосвязи. И тут меня осенило! Я лишь вскользь обмолвился о родителях, Кирсанов тогда не придал значения моим словам. А ведь ощущение счастья и любви стало решающим для вывода меня из трансграфтации! Я прокручивал свои воспоминания снова и снова. Да, это точно имело значение. Воспоминание из глубины подсознания позволило мне стабилизировать ход мыслей, выстроило цепочку воспоминаний и напоминало о том, кто я на самом деле. Если это помогло мне, то вполне могло сработать и у других. Надо было срочно сообщить Кирсанову. У меня была визитка Бергонца – единственного человека, кто мог помочь связаться с ним.

Едва дождавшись шести утра, я набрал номер полковника. Обычно на неожиданные ранние звонки люди отвечают недовольным и слегка удивлённым голосом. На полковника Бергонца данное правило не распространялось. Этот человек был сделан из другого теста. Я ни разу не видел, чтобы он отдыхал, нервничал, болтал, словом, вёл себя как живой человек. Вот и сейчас он ответил мне радостным, бодрым и немного загадочным голосом.

Едва поздоровавшись, я протараторил ему все свои соображения. Ничуть не удивившись, не проявив ни капли смущения или удивления, не проронив ни одного слова во время моего диалога, Бергонц подытожил: «Я выслаю за Вами машину, собирайтесь. Встретимся в лаборатории через сорок минут». Полковник закончил разговор. Тогда я подумал, что полковнику за время службы удалили нервную систему.

Сборы заняли всего пять минут. За это время я успел скидать в сумку те же вещи, что привёз из лаборатории пару недель назад. Тело била лёгкая дрожь. Я был взволнован и рад одновременно. Именно рад! И рад я был тому, что снова окажусь в этой странной Вселенной рыжего мальчишки! Осознание этого не стало для меня неожиданностью, просто я старался об этом не думать и впервые честно признался себе в том, чего хотел. И плевать, что моё решение показалось бы безумным всем вокруг.

Находиться дома я больше не мог и бегом спустился на улицу. Было прохладно, но я дрожал не от этого. Вскоре у подъезда припарковался УАЗик. Даже не спросив за мной ли это, я заскочил в автомобиль. Через полчаса мы были на месте. У ворот нас встретил Бергонц.

Глава 2. Предложение.

Полковник пожал мне руку и натянуто улыбнулся. Из вежливости он спросил, как у меня дела, и внимательно слушал пока мы шли в один из корпусов НИИ. Бергонц привёл меня в кафетерий. Сотрудников ещё не было в здании, поэтому полковник хозяйничал за прилавком. Включил термопод, опустошил буфет и налил нам две кружки растворимого кофе. Потягивая горячий горький напиток, мы ждали Кирсанова.