Граф в законе. Изгой. Предсказание

— Цена не имеет значения, — торопливо выпалил Виктор.

— Тогда… — Она подумала: «Занимательный фрукт!» — и решилась: — Пожалуйте ваш паспорт.

Обязательные формальности (изучение паспорта, плата за месяц вперед в обмен на ключи, демонстрация достоинств всей квартиры, расспросы, вопросы, опросы) длились изнурительно долго. Наконец, заперев оба замка, Виктор устало прислонился к стене. Все! Окончился день. А завтра? Завтра все будет по-другому — не так позорно, как сегодня.

Он побросал пачки денег на дно бельевого шкафа, прикрыл их скомканной простыней и, не раздеваясь, упал на кровать.

Утром — в библиотеку! Надо все узнать о себе. Выстроить не грабительскую, а нравственно чистую линию поведения. Господи, если ты существуешь, дай мне сил обуздать в себе зверя, не выпускать злой дух на разбой!

Глава 4 Научные сказки

Белобрысый милиционер, туманные книжные дали и хороший коньяк. Приятным и одновременно полезным оказалось последнее.

Ноги сами выбрали окружную дорогу к библиотеке. Видимо, правда, что преступника всегда тянет на место своего грехопадения, где он испытал наиболее яркие впечатления.

Но, войдя под пеструю тень березовой рощицы, Виктор замедлил шаг: на его скамье сидел белобрысый юноша в милицейской форме. Зябкий испуг и упрямое желание узнать, что ему здесь надо, вызвали в Викторе смятение. Любопытство победило, и ноги снова вопреки предостережениям рассудка понесли его вперед.

Присел рядом. Лицо послушного маменькиного сыночка. Две звездочки на погонах — лейтенант. Боязнь еще холодила, ослабляла волю. Но это была уже не боязнь, а сладостное ощущение, как переход по тонкой жердочке через глубокий овраг.

Виктор сжался, сосредоточился.

«Точно… здесь обчистили хирурга. Больше негде, и Сбербанк хорошо просматривается».

Виктор замер, почуяв недоброе.

«А этот гусь лапчатый откуда притопал? Может, он и есть? Вряд ли! Такому фигу покажи — в штаны наделает».

Долетевшие мысли жаром опахнули Виктора — сначала от обиды, потом от страха. Какой хирург? Не вчерашний ли? «Так это он меня отлавливает». Когда добралось до сознания: «Меня!» — захотелось вскочить и бежать, бежать, петляя меж деревьев.

Не побежал. Заставил себя сидеть, смотреть прямо. Наперегонки стали выстраиваться предположения: «Что-то знает. Идет по следу. Был в общежитии, в больнице. Теперь здесь». Мысли закружились, в груди заледенело. Посидел, боясь пошевелиться, выдать себя.

Стал молить униженно: «Тебе все ясно. Ты встаешь и уходишь. Ты уходишь…»

Мольба была услышана. Когда удалились отзвуки шагов, рощица ожила для Виктора, зашелестела сонной листвой. Покой ниспадал сверху, но неудобная скамья («Такие, наверное, в зале суда») и витающие перед глазами, как роковое предзнаменование, тусклые звездочки милицейских погон не позволяли расслабиться. Медленно нарастала мутная тревожная озабоченность. Она-то и подняла его со скамьи, заторопила к библиотеке, как к земле обетованной.

Читальный зал всегда был для Виктора желанным. Там останавливалось внешнее неумолимо бегущее в пространстве время, но оживало внутреннее время, которое до встречи терпеливо таилось за книжными обложками.

Молитвенная тишина читального зала сняла тревогу, он начал перебирать замусоленные карточки в ящичках каталога и поразился множеству работ по телепатии, гипнозу, внушению. Здесь он найдет то, что ему нужно!

Но, устроившись за столом перед первой внушительной стопкой книг и начав по диагонали пробегать взглядом страницы, почувствовал: нетерпеливое ожидание угасает.

Старомодные брошюрки о мистических верованиях, колдовстве, гаданиях он сразу отложил в сторону. Нечто близкое (но далеко не ясное) пытался уловить в «животном магнетизме» Месмера, в «адческой энергии» Райха. Перелистал простенькое пособие по самовнушению Куэ, знакомые со второго курса работы Фрейда, Менделеева, Бехтерева. Из Бехтерева зачем-то сделал выписку: «Внушение есть не что иное, как вторжение в сознание или прививание к нему посторонней цели, прививание, происходящее без участия воли и внимания воспринимающего лица и нередко без ясного даже с его стороны сознания».

Сбегал в буфет. Выпил чашку кофе с пирожным. Вернулся. Перечитал цитату из Бехтерева и зачеркнул крест-накрест. Она показалась ему азбучной, не содержащей полезного смысла. Как, впрочем, и все остальное, уже просмотренное.

И все-таки укоренившаяся вера в книжную мудрость не оставила его. Возложил перед собой солидные монографии. Названия их вселяли надежду «Биологическая радиосвязь», «Загадочные явления человеческой психики», «Корни сознания», «Вещество во вселенной», «Парапсихология и современное естествознание».

Пока решал, с какой начать, в призрачном видении смутно заколебался милицейский погон с двумя звездочками. «Неужели за мной охотятся?»

Схватил какую-то из книг, заставил себя читать.