Граф в законе. Изгой. Предсказание

— Секундочку… — Воронцов крутанулся волчком на одной ноге и протянул Сергею руку. На ладони лежала связка отмычек, — К вашим услугам. Я всегда вооружаюсь до зубов, когда собираюсь на дело…

Климовский замок долго не поддавался. Воронцов ворчал сердито, как матерый взломщик:

— Что за агрегат они врезали… Никогда с таким не работал…

Наконец что-то внутри покорно щелкнуло и дверь открылась.

— Прошу вас, — пропустил он вперед Сергея. — Я так понимаю, что мне, как младшему по званию, надо стоять на стреме. — И он направился в комнату Глафиры Николаевны, к окну, что выходило во двор.

Сергей решил начать со спальни академика. Заглянул под широкую деревянную кровать — нетронутая пыль лежала там заметным слоем, осмотрел все, что было в тумбочке, на этажерках, в шкафах, осторожно перебрал книги на широких застекленных полках, ощупал, даже простучал стены и пошарил рукой за батареей парового отопления.

В гостиной, той самой, где Климов принимал своих гостей, он начал осмотр с ящиков письменного стола. И сразу же нашел заплесневелую тетрадь, схожую с теми, что хранились в тайнике сундучка. Несколько первых страниц были грубо вырваны, на оставшихся отдельные строчки и слова подверглись старательной учительской правке: зачеркнуты одни, а вверху написаны другие (вместо «зрят» — «видят», вместо «тяжело» — «тяжелее», вместо «бремена» — «бремя»), везде тщательно вымарана устаревшая «ъ». Дальнейшие поиски ничего интересного не открыли, и Сергей двинулся к Воронцову, в спальню Глафиры Николаевны.

— Я одним глазом глядел в окно, — спешно сообщил Воронцов, — а другим шарил по комнате. Откройте шкаф, и вам сразу все станет ясно.

В бельевом шкафу Глафиры Николаевны одиноко болталась пластмассовая вешалка, а внизу грудой дыбились пустые коробки из-под обуви.

— Смылась хозяюшка, сделав сиротой своего родного братца… — развлекался Воронцов.

— Помолчи! — прервал его Сергей. Глухое беспокойство вдруг переросло в нервозность. Дыхание сбилось, как после сильного удара, в голове вспыхнул жар. Разрозненные мысли, точно перепуганные рыбьи стайки, носились суматошно и неуловимо.

Присев на кровать Глафиры Николаевны, он закрыл глаза и начал про себя медленно, упрямо выстраивать успокоительные фразы: «Спокойно, спокойно… Сейчас разберемся… Все по порядку… Спокойно… Прежде всего… Я нашел еще одну тетрадь… в столе академика Климова… Это значит… Что это значит?.. Сундучок, тетради, письмо принадлежат Климову… Стоп!.. Убил своего сына?.. Плохо вяжется, но может быть… Допустим… И в то же время Климов во Вьетнаме… Так ли?.. Проверить, еще раз проверить… Если он там, то не убийца, если там, то — не Граф… Заколдованный лабиринт… Все надо выяснить заново…»

Кажется, ему удалось справиться с неожиданным нервным срывом. Он поднял глаза на притихшего у окна лейтенанта.

— Ты не сердись на меня, Воронцов.

— Что вы, что вы, я понимаю…

Куда уехала Глафира?.. Вероятнее всего, на дачу… Но почему тогда она забрала из шкафа все вещи, даже зимние?.. Уехала надолго… Или навсегда? Даже не дождалась своего родного брата?.. Родного? Тоже — вопрос… Но если она уехала с Графом, или Крестом, то, выходит, они потеряли интерес к сундучку?..

Этого быть не может… Остановиться у самой цели, когда позади такой кровавый путь?.. Нет, Крест еще нам представится… Просто он заблаговременно прячет свою сообщницу… А Бета? Зачем она куда-то повезла Глафиру?.. Пожалуй, тут все ясно. Та попросила, нужно, мол, срочно, выручи… Как тут откажешь, тем более соседке… Бета скоро приедет…

Сергей легко поднялся, точно сбросил, наконец, с плеч надоевший груз.

— Пойдемте отсюда, Воронцов!

Тот согласно кивнул, двинулся следом.

— Я догадываюсь, о чем вы размышляли, — сказал он, снова удобно устроившись на диване, — но разрешите и мне одну маленькую версийку добавить. Необычную, учтите…

— Конечно. Слушаю вас.

— Только обещайте, что не обидитесь. Примите ее хладнокровно как оперативник, а не как…

— Говорите!

Воронцов глянул на Сергея внимательно, точно желая удостовериться, что тот принял все его условия.

— Вы познакомились с Бетой после пропажи сундучка?

— Да.

— Она интересовалась делом об убийстве Стельмахов?

— Очень…

— Вы уверены, что тот человек, которого она называет своим отцом, действительно ее отец?

— Во всяком случае, так она мне сказала… — И тут до него дошло: — Ох, как вы круто повернули…

— Простите, вы обещали мне…

— Хорошо-хорошо, — согласился Сергей. — Что дальше?

— Дальше — вывод. Поймите, я не садист, но сейчас буду вынужден сказать нечто очень неприятное…

— Не надо. Я понял. Вы считаете, что она давно была знакома с Глафирой Николаевной, а может быть, и с этим Крестом… И нам уже не следует ждать возвращения ни Глафиры Николаевны, ни Беты… Так?

— Примерно. Но я не считаю, а высказываю предположение… Да и доказательств у меня пока нет.

— Как одну из версий я могу это принять, — спокойно заметил Сергей, — но поверить в это невозможно. В вашем предположении может быть и еще один любопытный вывод: Крест убрал женщин, значит, скоро сам явится сюда за сундучком…

— Я бы по-другому…

Но Воронцову не дал говорить телефонный звонок.