Граф Вальтеоф. В кругу ярлов

Король темным взглядом посмотрел на Вильгельма де Варенна, когда тот поднялся со своего места.

– Ну, мой господин?

– Сеньор, они так говорили, но я сомневаюсь, что это правда. Они искали оправдания тому, чтобы пограбить твое королевство.

Вульфстан снова заговорил, более жестко, чем это было раньше.

– Сир, я уверен, что это ложь, чтобы опорочить графа Вальтеофа. У нас есть свидетельство архиепископа о том, что граф приехал к нему в великом горе, желая спасти страну, нашу страну, от дальнейшего кровопролития, и я первый более расположен верить архиепископу, чем нескольким отсутствующим данам.

Послышался ропот одобрения, но Ив прервал его громко:

– Вы думаете, граф посчитал, что игра не стоит свеч, и не захотел терять своей роскошной жизни?

– Господин Ив, – ответил строго Вульфстан, – может быть, вы предоставите мне возможность самому докончить мысль? – Ив стушевался, потому что не было человека ни среди нормандцев, ни среди англичан, который не уважал бы Вульфстана. Он продолжил:

– Что более естественно, это когда восставшие и даны изобразили, что имеют поддержку человека, чьи земли они должны захватить. У него много сторонников, и им это было нужно. – Он посмотрел на судий. – Господа, они просто использовали его имя.

Медленно и с расстановкой Одо из Байе произнес:

– И могут сделать это снова.

Вульфстан сел. Он совершил все возможное, но последние слова таили опасность. С выражением глубокой грусти посмотрел он на Вальтеофа, попытался ему улыбнуться, поблагодарить его, но они оба знали, что теперь надежд почти не осталось.

Хакон, стоявший рядом с Торкелем и Оти, схватился за меч.

– Видит Бог, я когда-нибудь хвачу Ива.

– Это не только он, – с болью проговорил Торкель, – это они все.

– Но графиня, – пробормотал Оти, – я никогда не думал… Как она могла?

– Ей все мало того, что она натворила. Она не захватит его место, – Хакон почти плакал. – Разве они не видят, какой он?

– Человеческие достоинства не уменьшают желания его врагов захватить его богатство, – сухо произнес Торкель. – Боже, что теперь будет?

Эдит, сделав почтительный поклон своему дяде, покинула зал, даже не оглянувшись. Вальтеоф смотрел ей вслед и видел, возможно, в последний раз, грацию ее движений, которые когда-то так его заворожили. Он смотрел, как она пересекала зал, слушал, как шуршало ее платье, видел ее заплетенные волосы, полускрытые покрывалом. Неужели это та самая женщина, которая целовала его в лесной хижине, которая переплыла море, чтобы выйти за него замуж, лежала рядом с ним под медвежьей шкурой, разделяла с ним любовь, которая родила ему детей? Она вышла из зала и вышла из его жизни – предательница, женщина без сердца. Ему было больно от того, что это видят все.

За судейским столом начали переговариваться, заговорили и в зале, так что граф Мортейн вынужден был призвать к порядку. Когда шум улегся, Вильгельм наклонился вперед, напряженно вглядываясь в заключенного.

– Граф Вальтеоф, вы слышали обвинение, которое против вас вынесено, и свидетельства также. Что вы можете сказать?

Вальтеоф встал. Он совершенно оцепенел. У него не оставалось надежды. Они отнимут у него все, возможно, даже его жизнь, но в этот момент ничто не имело значения, кроме боли из-за вероломства Эдит.

– Сеньор, – начал он и остановился. Он не знал, что сказать. Он видел их лица, мрачные и непреклонные, и только Вульфстан смотрел на него с состраданием. Он глянул на Ричарда, и их глаза встретились. Он видел, что Ричард очень бледен и теребит золотую цепь на шее. Он начал снова: – Сеньор, могу сказать только, что ни на минуту не склонялся на неверность вам, я никогда не соглашался с заговором, я никогда не призывал данов прийти в нашу страну, тем более, никогда не хотел поднимать против вас восстание. Однажды вы сохранили мне жизнь, и я никогда не предавал вас.

Он резко сел, понимая, что для большинства людей его слова ничего не значат. Только Вильгельм слегка пошевелился, сурово сдвинув брови. Одо сказал:

– Мы достаточно услышали. Видит Бог – вина этого человека ясна, и никакие речи ничего не изменят.

Король встал:

– Вы можете удалиться на обсуждение, господа. – Он покинул зал, поднявшись по узкой лесенке в свои апартаменты, в то время как бароны и епископы удалились за дверь. После недолгого молчания все разом заговорили – все обсуждали, какое будет вынесено решение. Люди графа стояли небольшой группкой, тихо переговариваясь и мечтая подойти к нему, но стража неумолимо стояла вокруг. Только Ричард де Руль мог подойти к нему, чтобы поговорить.

– Вульфстан и Вильгельм де Варенн за тебя, – тихо сказал он, – и я уверен, что король тебе верит.

Вальтеоф мрачно на него посмотрел:

– И не верит Эдит? Сомневаюсь. Разве это не ирония: когда я поднял против него восстание, он меня простил, а теперь, когда я невиновен, меня осудят.

– Этого мы не знаем, – упрямо заметил Ричард. Он цеплялся за последнюю надежду, но слишком хорошо знал своих соотечественников, чтобы в это верить.