Граф Верховцев. Задача - выжить

— Г-граф Верховцев, — заикаясь начал Болотов, — На основании вышеизложенного и руководствуясь действующим имперским законодательством, суд приговаривает графа Александра Васильевича Верховцева виновным в совершении многочисленных преступлений против власти, народа и лично императора. И приговаривает к пожизненному лишению магии. Также суд постановил заклеймить виновного печатью отступника.

— Отступника?! Вы ополоумели, граф?! — вырвалось у меня и внутри все заледенело.

Это не просто высшая мера наказания для мага — это позор.

Я захлебнулся от ярости, сжал кулаки до боли в сломанных пальцах и хотел было выдохнуть заклинание... Тщетно. Магический резерв, но тот был безнадежно пуст. Слишком долго меня продержали в кандалах. Магия покинула тело.

Вскочил, желая хоть руками передавить подлецов. Вырвать лживые языки, выдавить наглые очи, сломать пару хребтов.

Арапов кивнул и меня быстро схомутали. Навалились с двух сторон, лишая возможности двигаться, пригнули голову к полу и заломили руки за спину. Мне оставалось лишь сгорать от собственной злости и ненависти.

— Приговор окончательный и обжалованию не подлежит, — взвизгнул Болотов, криво стукнул молоточком и плюхнулся на свое место, обливаясь потом.

Люди в зале одновременно выдохнули. Наступила вязкая тишина.

Чернявский встал и вежливо попросил охранку проводить меня в камеру.

Я же тешил себя надеждой, что перед ритуалом они обязаны снять с меня кандалы.

***

Били меня со вкусом.

Я слышал, как трещали ребра и ломались кости. Не мог вздохнуть от крови в горле, не мог кричать от ремня, стягивающего шею. Глаз заплыл, рука повисла плетью. Меня держала в сознании только желание уничтожить их всех. Только бы дорваться до силы!

Ритуал состоится сегодня. Это я знал. Иначе бы продолжали держать в темнице без еды и света. Маги ведь могут так прожить долго, очень долго. Поэтому предатели решили не рисковать, а закончить со мной поскорее.

Тюремщики закончили делать из меня отбивную, подхватили под руки и поволокли вниз по каменной лестнице. Каждая ступенька отзывалась вспышкой пронзительной боли, но я не жаловался, берег силы для последнего рывка.

— Ваше сиятельство, — ласково улыбнулся Чернявский. — Рад видеть

Из судей здесь был только он, остальные десятеро — маги. Древние даже на вид старцы и молоденькие ведьмы, разменявшие не одну сотню лет.

На приветствие я не ответил. Губы слиплись от крови, но думаю, этот хмырь не расстроился.

Помещение ритуальной залы представляло собой большой полукруг с высокими колоннами, устремленных к потолку, а на полу выдолблены диковинной вязью символы жизни, смерти и разума — Ар, Мя и Рэн — основа для заклинаний. Я был здесь не единожды — стены отделаны магическим камнем, который не давало силе просачиваться вовне. Все, что произойдет тут, навеки тут и останется. В том числе я.

Меня протащили в центр залы, бесцеремонно бросив на границу ритуального узора. Один из магов брезгливо пихнул меня ногой, чтобы я не закрывал нужные линии.

С трудом поднял голову, взглянул на него...

— Ба! Иннокентий! — я не смог сдержал восклицания. — Что мразь косорылая, так и метишь на моё место? Не думаю, что тебе повезет.

Он не ответил, побледнел и позорно спрятался за покатые плечи ведьм. Трус несчастный.

— Начинайте! — важно скомандовал Чернявский и отошел к самой стене.

Ему вообще следовало бы выйти, как не обладающему силой, но он решил остаться, чтобы всецело насладиться зрелищем ритуала.

Лишение магии — крайне болезненный и неприятный. По рассказам выживших, это было похоже на долгое выворачивание наизнанку. Сила остервенело рвалась наружу, оставляя после себя дикий рисунок из шрамов и покалеченную психику.

Я проводил взглядом Чернявского, заглянул в его темные глаза и понял — он хочет меня убить. Иначе, зачем бы он остался? Садист. Грязный, мерзкий садист. Мне стало невыносимо противно.

От размышлений меня отвлекли три зеленоглазые ведьмы, похожие, как родные сестры. Они подошли ко мне, одновременно взмахнули руками и дотронулись до цепей кандалов. Те разомкнулись, оседая пеплом на холодный камень.

Как же я долго этого ждал! Я наконец-то увидел потоки силы. Полупрозрачные потоки струились по зале, причудливо переплетаясь друг с другом. Да вот только ухватить их не получалось. Сила рассыпалась, едва коснувшись моей кожи.

Поздно, слишком поздно!

К потолку колокольчиком взлетел первый голос. К нему присоединился другой, третий, и вот уже вся зала была целиком заполнена тоскливым пением. В нем не было красоты, лишь беспросветная тоска. Плач по уходящей магии. Поминальная песня.

Строчка за строчкой заклинание уносилось к богам, заставляя линии на полу обжигать молочным светом. Заклинание вошло в полную силу, и я в полной мере ощутил, о чем говорили выжившие.

Сначала я ощутил внутри себя пустоту — резерв уничтожен. Со звоном в ушах лопнули магически каналы. Осознание потери силы резануло по нервам острым ножом.

А затем пришла боль. Тело скрутило судорогой, суставы неестественно вывернуло, затрещали ломающиеся кости, а из горла хлынула кровь. Кожа лопнула, обнажив тугие канаты мышц.