Граф Верховцев. Задача - выжить

— Да-да, ментальный. Только он больше изучал скрытность, а я — голос, но только в силу своей работы! — с жаром закончил он.

Мне было неинтересно слушать об этом. Поэтому я решил спросить о том, что меня действительно волновало.

— Прокофий Андреевич, а как вы работаете со своей магией?

Вяткин глупо захлопал глазами, пытаясь осознать, что именно я спросил.

— Как, простите, что?

— Как вы работаете со своей магией, — терпеливо повторил я.

— Черпаю силу из потока... представляю, что я хочу сделать... — он невнятно бормотал и выглядел обескураженным.

— Прокофий Андреевич! — с нажимом сказал я. — Соберитесь. Как работает ваша магия?

Вяткин вздрогнул, выпрямился, поправил полы пиджака и, наконец, начал говорить:

— Принцип работы с ментальной магией — это сформировать связь между магом и объектом. Для этого необходимо протягивать нить силы.

— Вы воздействуете на каждого индивидуально?

— Чаще всего да. Лучше всего получается, когда я смотрю в глаза.

— То есть простого желания недостаточно?

— Верно. Тут все гораздо тоньше. Позвольте спросить, а почему вы интересуетесь?

— Расскажите о ментальной магии, — я проигнорировал его вопрос.

— Это магия разума. Ее не особо любят, больше боятся. Такой маг может оказывать влияние на окружающих, порой против их воли.

Он вздохнул и поник. По одному его виду можно понять, что ему неприятно об этом рассказывать. Ведь таким объектом ранее был я.

— Еще?

— Успех в этой способности напрямую зависит от умения мага быть в гармонии с самим собой. Для этого существует множество медитаций. К тому же есть разные виды этой способности. Я мало что могу рассказать о магии Дубского. Положа руку на сердце, — проникновенно сказал он, — я не хотел бы знать о его силе вовсе!

— Что он умел?

— Отводить глаза, — нехотя продолжил он. — Контролировать память, создавать иллюзии, что еще может быть. Чтение аур?

— А вы?

— Основное, конечно же воздействие голосом. Почти как гипноз. Работа с эмоциями. Надо же как-то справляться с оравой голосящих детей, — он попытался улыбнуться, но посмотрел на меня и снова скис.

— А, к примеру, следящее заклинание? Мог он его сотворить?

— Следящее? Нет. Скорее всего, это было трансцендентная, — и, заметив мой непонимающий взгляд, добавил, — когда маг настолько хорошо может себя контролировать, что, образно говоря, может выйти из своего тела и переместиться в другое место.

Я задумался. То полупрозрачное облачко у моей двери? Значит, это было не заклинание, а сам Дубский? Меня передернуло. Сколько же он знал! Видимо, слишком многое, раз его убили. Но успел ли он рассказать обо мне таинственному незнакомцу?

— А могут два ментальных мага воздействовать друг на друга? — вдруг спросил я.

— Могут. Кто сильнее, тот и победит. Можно, конечно, поставить защитный барьер на разум. Это достаточно просто. Маг представляет, как нити силы укрывают его голову. Задача трудна, потому что этот своеобразный покров магу необходимо поддерживать постоянно. Я читал о некоторых теориях, которые позволяют сократить затраты используемой магии. Но то были сырые наработки, в деле так и не проверенные.

— У вас есть учебная литература о ментальной магии? — продолжил я допрос.

— Да, у меня богатая библиотека. Готов предоставить вам все необходимые книги.

— А распознать влияние такого мага на другого человека вы сможете?

— Смогу.

— На мне есть такие следы?

Вяткин дернулся, как от удара, опустил глаза и сцепил руки в замок.

— Прокофий Андреевич, — настойчиво сказал я. — Посмотрите на меня и ответьте на вопрос.

Он долго изучал меня, вытягивая тощую шею, и наконец, проговорил:

— Нет, ничего не вижу.

Я с облегчением откинулся на спинку кресла и начал крутить в пальцах карандаш.

— А где вы были все это время?

— Я? — недоуменно спросил он. — В Бийске. У сестры жил. Как раз свободная комнатка была. Алексей Николаевич! Вы уж простите меня! Я не со зла...Обстоятельства!

От его слов я скривился, как от зубной боли. Что он заладил! “Не со зла”, “обстоятельства”. Растерев лицо ладонями, я тихо спросил:

— Прокофий Андреевич, а что именно вы делали?

Вяткин побледнел, но быстро взял себя в руки и поднял голову, увидев шанс объясниться со мной.

— Дубский обещал причинить вред моей семье. У меня же дочка двух лет и жена...

Я удивленно уставился на него. Жена?! Это точно тот Вяткин, которого я знаю? Что ни одной юбки не упускал? Но, подавив смешок, слушал дальше.

— Михаил приказал заставить вас забыть про интерес к его, Дубского, делам. И поменьше обращать внимание на происходящее в доме. Узнавать о вас побольше и делиться с ним информацией.

— То есть, не магически вас обязал? А угрозами и шантажом?

— Совершенно верно, ваше сиятельство. Еще раз примите мои искренние извинения!

Я уже не слушал его, мне вдруг стало интересно, а не мог ли Вяткин заставить Дубского умереть? Вложить ему в голову установку, мол, в три часа утра сердце должно остановиться?

С любопытством глянув на собеседника, я спросил:

— Позавчера ночью вы где были?