Граф Воронцов. Книга II

Олег и Николай были искренне рады нас видеть. Особенно меня. И после моего обращения к двоюродному братцу, именно Вертихвостиков решил, что стоит все описать. Но и Виктор рот не открывал. Молчал. Терпел, гадал, чем все закончится.

«Бойся, тварь.»

* * *

Отец Маргариты долго распинался, как он не хочет, чтобы он вообще здесь был. Что готов собственными руками удавить. Готов и сделает это при первой возможности.

Только вот Виктор попытался, было, сказать свое: «Ша», но люди уже закипели.

— И, вправду, почему безбожный сидит среди нас? Почему мы не дождались тел?

И все в этом роде. Я, Наташа и Борис, скромно сидели за шатром, то и дело перекидываясь короткими фразами. Великан очень был рад нас видеть, как и Воробьев, который вышел к нам спустя пару минут.

Закурил, что я увидел впервые, и выпуская струю дыма, заговорил:

— Я рад, Дим, что все получилось. Расскажи мне правду, что было не так с доставщиком артефактов? Когда нам Виктор объявил, что среди Вольфовичей будет некий Евгений — менталист, трое из нас хотели сорваться. В уважение тебе.

— Понимаю.

— Объяснишь?

— Нам просто никто ничего не принес. Не было никакого посыльного, не было никакой доставки. У меня сложилось чувство, что Виктор просто проехался по ушам. Словно ему все равно, сменится власть или нет.

И я был прав. Он отдал нас на убой для показухи, а сам, судя по всему, искал решение, как не лишиться своего статуса. Правда, зачем ему это все?

Но пока что, я никого настраивать против него не собирался. Время покажет, а сейчас…

— Убили всех. Третий — сбежал. Где он и что с ним — понятия не имею. Самый молодой оказался самым смышленым.

— А как убил?

— Одного, пулей в затылок, второго — придушил.

— И… придушил?

— Менталиста. Он хоть и силач, но он не знал, что я не только магией умею пользоваться. Поверь, он был очень удивлён, когда у него хрустнул кадык, а затем шейные позвонки.

Вот тут Николай расхохотался, и очень по-дружески похлопал по плечу, повторяя одну и ту же фразу:

— Рад. Рад, что с тобой все хорошо, а как Катя-то обрадуется!

«Эта Катя — огонь. Опасна для тебя. Учти, теперь, маги огня — твое табу. Никто не любит, когда полыхает тело.»

Отвечать богине ничего не стал.

Мы прошлись вокруг шатра с Николаем, где я ему слегка приоткрыл завесу происходящего в общине. Многое я упустил, как и в подробном рассказе о случившемся в поезде, но тонкие намеки сделал.

— То есть, ты думаешь, что с нашим лидером что-то не так? — Николай остановился, задавая вопрос в спину.

Я лишь пожал плечами. И все же, коротко пояснил, что каждый воспринимает все так, как хочет. И уж явно не мне судить.

* * *

Только ближе к ночи нас впустили обратно в шатер. Девица, которая сидела на месте Наташи, плавно перекочевала обратно, в охрану. Как оказалось, представление ее здесь — сделал сам Виктор. Мол, сильный маг ветра из его личного резерва.

Тоже — без рода и без дома. Только вот его «тоже», было слишком на тоненького. Наташа же, последняя, в своей семье, а эта… словно Альбина.

Следом, ввели Олега, который упирался, куда только мог, злобно косясь на меня. И вот с братцем моим поступили несколько иначе. Бросили мне под ноги, и следом вышел Вертихвостиков. По одному его лицу было понятно, что расправа — была его идеей. Но и по глазам можно было прочитать, что хотел он это сделать все собственноручно.

Схватил его за шиворот и потащил в сторону, изредка оборачиваясь на меня. Пойду я или нет. А я пошел, и Наташу за собой прихватил. Точнее, она сама увязалась. Увы, то ли боялась остаться без меня или боялась остаться наедине с новым миром, которые она когда-то считала своим домом.

— Говори, выродок, — Олег Викторович швырнул паренька на землю.

Воронцов схватился за корни, торчащие из земли, боясь, что его опять поднимут.

«Эх, дурачок. Викторович у нас маг огня, а не ветра. Я бы на твоем месте — бежал.»

Но ни тот, ни второй не предпринимали никаких девичий. Вертихвостиков обернулся на меня и спросил:

— Что с ним делать будешь?

Я пожал плечами со словами:

— А я уже и так сделал все, что смог. Все Воронцовы, кроме, меня больше не имеют никаких прав. А если смогут откупить, то я собственноручно прикончу их всех. Ивана и Степана уже нет в живых, насколько мне известно, а его папашку скоро добьют бывшие собратья по разуму. Нигде не любят доносчиков, уж тем более, в тюрьме.

— Тоже верно, — сухо ответил он, — Ты знаешь? — он пнул юнца по заднице, весьма театрально, — Сколько мне пришлось обойти лекарей, чтобы вывести всю ту дрянь, которой ты ее накормил?

Он молчал. Вертихвостиков не останавливался. Удар, затем еще один, а затем еще.

Это, кажется, не заканчивалось. Я молчал, и в конце концов, когда все это превратилось в однобокое избиение просто отвернулся. Вертихвостиков, было, пошел за мной, когда я сделал пару шагов в сторону и мне пришлось ему пояснить:

— Делай с ним что хочешь. Я свое получил, как и они. Хочешь — убей, хочешь — отпусти, или живьем закопай. Мне без разницы.

— Я хочу суд над ним. Суд моей семьи. Как единственный представитель его рода…

— Фамилии, — оборвал его я.