Граф-затворник

– Пятница, – коротко ответила она и поставила на стол миску с крышкой.

– И родственники меня еще не отыскали? Какое с их стороны упущение! – заметил он, словно это был лишь вопрос времени.

– Действительно, – холодно отозвалась она.

– Держу пари, все местное общество прибегает послушать ваши искрометные речи.

– Едва ли они знают о моем существовании.

– Большая для них потеря, – сказал он, словно считая себя обязанным ее утешить.

– И моя выгода, – резко парировала она.

– Вне всяких сомнений, – добродушно согласился он.

– Вы ведь ведете жизнь, полную наслаждений, как все высокородные джентльмены, никому не подчиняетесь, разве не так?

– Меня не вдохновляет возможность политиканствовать или становиться приближенным Принни.

– Вы можете выбрать любой путь, но все равно бездельничаете.

– У меня есть очень способный кузен и очень беспокойный старший брат. В нашей семье они занимались мировыми проблемами, а кузен Джек частично занимается ими до сих пор, – ответил он с кажущейся легкостью, какой на самом деле уже не чувствовал.

– То есть они работают, а вы тревожитесь, моден ли ваш жилет да сюртук и до блеска ли начищены сапоги? Как расточительно!

– Но хотя бы безвредно. Вы же похищаете джентльменов, которые не сделали вам ничего плохого, держите их взаперти в каком-то бараке и да еще упрекаете меня в пустой жизни, мисс Моралистка.

– Кто говорит, что я мисс?

– Вот они. – Он небрежно провел указательным пальцем по ее пухлым губкам. – Кроме того, иначе бы вы понимали, что оставаться наедине с повесой вроде меня молоденькой женщине очень опасно, – предупредил он, хотя и чувствовал: его голос упал на целую октаву от мысли испробовать на вкус ее губы. На мгновение он встретился с ее бездонными глазами, но увидел в них не только любопытство, но и еще что-то, делавшее ее очень уязвимой.

– Да, я догадываюсь, – рассеянно подтвердила она.

– Но все равно сюда возвращаетесь, – произнес он почти обвинительным тоном.

– Ешьте свой ужин! – резко приказала она и крикнула, чтобы ее выпустили.

Маркус прислонился к грубо отесанным доскам стены и напустил на себя полное безразличие. Правда же была в том, что он сидел в этой тоскливой дыре и без конца грезил, чтобы она поскорее вошла сюда и хоть ненадолго осветила его жизнь.

Глава 11

– Новостей нет? – спросила Персефона у Алекса, как только они сбежали от Корисанды и остальных блюстительниц традиционных нравов и наконец остались наедине. Суматоха по поводу внезапной помолвки уже стихла, и гости поспешили по своим покоям поскорее сообщить о предстоящем событии своим знакомым.

– Не больше, чем вчера, – угрюмо ответил он.

Персефона до сих пор не осмеливалась посмотреть ему в глаза. Она не хотела видеть, как он расстраивается из-за этой навязанной свадьбы, он ведь оказался в этой ловушке по ее милости, ради нее пытался отыскать Маркуса.

– Прости, мне очень жаль. – Она сумела выдавить слабую улыбку.

– Мне тоже, но разве ты виновата в пропаже твоего брата?

– Ты отлично понимаешь, я не об этом.

– В таком случае я тоже. Но если уж мне суждено жениться, то лучше на тебе, чем на любой другой из всех знакомых мне дам, – ответил он и криво улыбнулся.

Ах, как она старалась поймать эту улыбку последние несколько недель, не признаваясь в этом себе!

– Ну, хоть что-то, – легко произнесла она, насколько это было возможно после стольких часов самобичеваний и тревожных снов.

– Ты, без сомнения, могла выбрать в мужья куда более достойного джентльмена, но, похоже, пообещала себя не самому лучшему. Ты даже не успела как следует обдумать последствия такого замужества. Выходит, это я должен сожалеть и просить прощения.

– Не стоит, поскольку я очень даже рада, – ответила она и наконец рискнула встретиться с ним взглядом.

Алекс смотрел на нее немного озадаченно, но по его взгляду трудно было что-то прочесть. Казалось, после чувственных ласк прошлой ночи он вновь от нее закрылся, и она постаралась не придавать этому большого значения.

– Как только мы поженимся, для меня будет лучшим занятием мужа и наслаждением любовника поддерживать в тебе это состояние, дорогая, – ответил он и посмотрел взглядом голодного волка, каким, по его мнению, явно должен был смотреть на нее будущий муж.

Персефона решила: должно быть, он научился скрывать свои сокровенные чувства еще задолго до отъезда в Индию. Все-таки детство без родной матери, но с безразличным отцом и сводным завистливым братом сильно подорвало его доверие к миру. В плену он, вероятно, обратил свою самодостаточность в крепкую броню, дабы не открывать своих эмоций мучителям, как бы они ни старались. И теперь эта броня оказалась между ними.

– В таком случае что же ты ожидаешь от своей жены в ответ?