Граф-затворник

– Я хотел бы, чтобы вы мне хоть немного доверились, – резко ответил он, и она выдохнула, осознав, что в ожидании даже замерла.

– Для меня это несколько больший вопрос, чем вопрос только доверия, – ответила она и печально покачала головой.

Он же вновь вернулся к витражному окну.

– Мисс Сиборн, как по-вашему, какая женщина смогла бы меня полюбить? – спросил он почти рассеянно, как будто поглощенный созерцанием далеких холмов.

– Только витающая в облаках, – ответила она и неуверенно улыбнулась его темному затылку. Хорошо, что он смотрит в окно и не видит, как она пересчитывает по пальцам причины, отчего она так в него влюбилась. – Ей придется где-то набраться терпения, чтобы вынести ваше угрюмое молчание и отстраненность. И любезности, чтобы смягчать вашу грубость перед чужими людьми и оправдываться перед друзьями. Ей предстоит быть сильной и снять с ваших плеч часть вашего бремени. И понадобится собрать всю ярость, чтобы прорваться сквозь вашу смехотворную веру, что несколько шрамов и страдания от рук безжалостного врага чем-то отделяют вас от других представителей мужского племени. Кажется, для всего этого вам нужен целый гарем, а не одна простая смертная вроде меня, милорд, – закончила она как можно более легким тоном.

Ей было невыносимо больно от одной мысли, что он может с таким же неотступным желанием смотреть на какую-то другую женщину, но она не собиралась этого ему показывать. Она не даст такого большого преимущества.

– Или, может быть, хватит одной очень особенной леди, которая сможет со всем справиться и еще постарается меня полюбить, – тихо произнес он, все еще глядя вдаль.

Персефоне показалось, в душе разверзлась бездонная пропасть. Неужели он так сильно любит свою юную Аннабель и до сих пор ждет ее возвращения, чтобы на ней жениться? Эта мысль пригвоздила ее к месту, и Персефона ощутила: молчание наполняется напряжением, подобно натянутой тетиве.

Вдруг она кинулась к нему, крепко обхватила и залила всего горючими слезами. Как в последний день жизни! Принялась неистово целовать, а он отреагировал на ее бесстыдную дерзость, как любой здоровый мужчина.

Персефона вспыхнула с головы до ног, только теперь осознала свою ответственность за ту ситуацию, в которой они теперь оказались. Александр благородно спас ее доброе имя, при этом потерял свою долго лелеемую свободу. И, скорее всего, еще мечту, о ней он даже не позволял себе вспоминать. Совершенно ясно, с ее стороны было огромной ошибкой испытывать сильное влечение к мужчине, чьи истинные чувства были обращены к девушке, сбежавшей с другим, стоило ему ненадолго уехать.

– Полагаю, если бы вы получше присмотрелись, то смогли бы увидеть одну самоотверженную девушку, – как со стороны услышала она свой слабый голос. И у нее панически застучало сердце, ибо он наконец отвернулся от прекрасного вида и посмотрел на нее, похоже, наконец-то собрался с силами встретиться с любящими глазами Персефоны, а не с прозрачным взглядом его драгоценной Аннабель.

– Чтобы завоевать столь особенную женщину, мне надо быть божеством, а не простым смертным, мисс Сиборн, – серьезно ответил он, давая понять: подобные вещи встречаются лишь в легендах и мифах.

– Полагаю, ваша мифическая леди предпочла бы в вашем лице живого человека, а не какой-то идеал красоты, с которым вряд ли смогла бы жить до конца своих дней, – пролепетала Персефона почти в ступоре.

К сожалению, ответить он не успел: в комнату вплыла благодушно настроенная леди Мелисса. И она явно не заметила, какая напряженная и плотная атмосфера образовалась в комнате, хоть ножом режь.

– Вот вы где, мои дорогие! – живо воскликнула она, словно их долго искала. – Боюсь, вы тут слишком уединились, придется мне стать третьей лишней, пока не поползли слухи и не навредили вашей репутации. К счастью, Корисанде с ее скандалами теперь остался только окольный путь, ибо она лично пообещала мне их больше не устраивать. Но твоя помолвка не избавит вас от ее ревности, моя дорогая. Скорее наоборот, – сообщила она дочери и Алексу и подкрепила свои слова многозначительным кивком.

– Честное предупреждение, миледи, – произнес Алекс с хитрыми искорками во взгляде на леди Мелиссу, и она в ответ понимающе посмотрела.

«Интересно, что же они обо мне друг другу сказали», – подумала Персефона. Ее так и подмывало топнуть ногой и накричать на них за то, что они таким странным образом защищают ее от завистливой кузины. Но Персефона сдержала порыв и небрежно ответила:

– Хорошо, что Корисанду убедили на пару недель вернуться домой, чтобы обновить гардероб. Она ужасно придирчива к портнихам и постоянно меняет свои пожелания.

– Если может себе позволить, – коротко заметил Алекс, и Персефона поняла: он хочет как можно быстрее покончить с темой ее злопамятной родственницы.

– По-моему, лучше иметь врагов поблизости и за ними приглядывать. Разве нет? – воинственно высказалась Персефона, не желая, чтобы ее исключали из обсуждения некоторых наклонностей Корисанды и мер по ее сдерживанию.