Графиня берет выходной (СИ)

— Видишь ли, Донна, тот парень оказался из прессы, развел шумиху и подал в суд. И я совершенно ничего не могу поделать в этой ситуации. Попробую, конечно, поднять свои связи. Но лавину не остановить, — морщится словно от зубной боли и тяжело вздыхает, — Донна, мне так не хочется говорить об Уиллере и портить такой замечательный день!

И последующие десять минут мы говорим только об Уиллере. О его разнузданном поведении и беспробудном пьянстве.

— Знаешь, Донна, ты тоже могла бы подать на него в суд… Это послужит ему хорошим уроком, — с умным видом кивает Гарсия, — А лучше дать интервью в газете и пригрозить ему судом. Что думаешь? Отличная ведь идея?

Я немного смущаюсь и перебираю накрахмаленную салфетку между пальцами:

— Вы знаете, Бруно, я довольно неконфликтный человек, поэтому воздержусь.

— Как знаешь, Донна, прости, что затронул эту тему, просто мне показалось это правильным. Негодяи должны быть наказаны и получить по заслугам. — он виновато улыбается и замолкает, а потом запускает обе свои ладони в волосы и понуро вешает голову, — Милая Донна, ты не представляешь, в каком я отчаянии! Совершенно не знаю, кого мне ставить на замену!

Мне становится жаль Бруно, и сразу же хочется ему хоть как-нибудь приободрить. Посылаю ему сочувственную улыбку и тянусь к его руке, чтобы выразить свою поддержку, но за соседним столиком раздается едкий смешок, который тут же заглушается громким кашлем. Моя рука замирает в несколькие сантиметрах от Бруно, брови хмурятся, и я обращаю свой недовольный взгляд на Ханнигана.

— Простите, господа. Муха. Кажется, я проглотил мерзкую муху. — Александр встает и отходит к перилам с блокнотом в руке, болиды как раз идут на новый круг и проносятся под нашими ногами.

— Какой невоспитанный мужчина, — тихо бормочу я.

— Не обращайте внимания, я смирился, — вздыхает Гарсия.

Александр Ханниган эдакий Хью Гранд лет за сорок

Мой собеседник выглядит по-прежнему расстроенным, и мне ужасно хочется его пожалеть. Он же не виноват, что на него свалилось столько неприятностей, а в конкуренты достался не самый вежливый персонаж. Гарсия вымученно улыбается и поднимает на меня взгляд:

— Знаешь, Донна, автоспорт — это моя жизнь, — с придыханием говорит он, — Это все, что у меня есть. Запах горящей резины щекочет мое обоняние, визг колес ласкает слух, и адреналин плещется в моей крови. Я неизлечимо болен, Донна, я влюблен в автоспорт, — рука мужчины вновь накрывает мою, и я чувствую, как его эмоции отражаются в его словах. Это подкупает, располагает к себе, я не чувствую фальши, мне хочется сделать человеку приятное, — Я в отчаянии, мне некем заменить Уиллера.

Не преследую корыстных целей, и даже толком не успеваю осознать смысл своего предложения, когда с моих губ слетает глупая мысль:

— Вы знаете, Бруно, я очень люблю скорость. Никогда не участвовала в гонках, но могла бы попробовать.

Говорю, и меня накрывает удушливая волна смущения. Тут же становится стыдно за свои слова. Зачем я сморозила такую глупость? Не знаю. Стыдно. Понимаю, всю бессмысленность своей фразы. Нет, ну серьезно, за руль гоночного болида не садятся, потому что зачесалась правая пятка. К этому идут долгие годы, посвящая каждый день изнуряющим тренировкам. Женщин в автоспорте почти нет, потому что гонки сопровождаются тяжелыми физическими нагрузками.

Гарсия смотрит на меня напряженным не мигающим взглядом, будто всерьез обдумывает мое предложение, а я жду, когда он рассмеется.

— Донна, вы чудо! — подхватывает он мою руку и подносит к губам. Ощущаю некоторую насмешку с его стороны, но не спешу осуждать, было бы странно, если бы он принял мои слова всерьез. Но также замечаю, и положительные эмоции с его стороны.

Бруно хмурит брови, осторожно поглаживает мою руку, переплетая наши пальцы и поднимает на меня серьезный взгляд:

— Это отличная идея, Донна, мы могли бы что-то придумать. — уверенным тоном говорит он, — Да-да-да, в этом определенно что-то есть.

Глупо улыбаюсь и отрицательно качаю головой. Ситуация кажется мне смешной до идиотизма, и я все еще жду, когда Бруно засмеется. Но он уплывает в свои мысли и медленно нашептывает себе под нос:

— Для меня достать лицензию пилота это пустяки, — с важным видом выдает он, — Щелкну пальцами, и все будет. У тебя же, Донна, права есть?

Вопрос удивляет, будто я могла попроситься участвовать в серьезных заездах без наличия прав. Ежусь на стуле и утвердительно киваю. Хотя чему удивляться, о чем я? Догадалась же вообще предложить свою кандидатуру на участие в Мировых Гонках.

— Ну, все, значит, лицензия у нас в кармане, — твердо заверяет меня мужчина.

— Бруно, мне кажется, я погорячилась, — виновато улыбаюсь ему, — Конечно, было бы здорово прокатиться с ветерком на гоночном болиде, но у меня нет должного опыта пилотирования.

— Пустяки, Донна! Было бы желание, — отмахивается мужчина, — Видите это, — указательным пальцем он касается своего лба, — Здесь созрел гениальный план, и я вижу только плюсы.

Хочется узнать подробности плана, но Бруно увлеченно бормочет себе под нос: