Графиня берет выходной

       – Донна, наши отношения зашли в тупик из-за глупого недопонимания, – воркует он, – Давайте, исправим это упущение.

       Я лишь хмыкаю, кривя губы:

       – Вы мне угрожали, Бруно, а до этого собирались использовать в своих корыстных целях, наплевав на мои мысли, чувства и желания.

       – Я же говорю, это было недопонимание! – горячо восклицает мужчина и тут же идет на компромисс: – С договором и правда получилось не очень красиво, но я готов сейчас все исправить.

       – Бруно, ну что вы хотите исправлять? – устало обращаю на него свой взгляд.

       – Я ошибался в ваших способностях. Признаю свою ошибку, – галантно кивает он, выпуская меня из лифта, правда, разговор заканчивать он не спешит, идет за мной следом, – Знаю, что сейчас в вашей карьере на самые лучшие времена, – тягуче смакует каждое слово.

       – Что вы имеете в виду? – резко останавливаюсь и хмурюсь.

       – Мы оба с вами понимаем, что вашей карьере не позволят развернуться в полной мере, – заговорщически шепчет он, склоняясь надо мной, – И одна очень эксцентричная особа всему виной.

       Вот здесь мне по-настоящему становится интересно, и я изумленно изгибаю бровь, требуя пояснений.

       – Леди Истербрук никогда этого не позволит, – с наигранно-печальной улыбкой сообщает мужчина.

       – Диана Истербрук? – переспрашиваю его. Удивительно, но за все свои двадцать два года никогда не была эксцентричной особой!

       – Да, Диана Истербрук. Жены аристократов никогда не прощают измен, – категорично заявляет Гарсия. Тоже мне, знаток нашелся, будто у него имеется в наличии тайный гарем, состоящий исключительно из аристократок.

       – Вы так хорошо знаете Леди Истербрук? – решаю подыграть ему, может, узнаю еще что-нибудь интересное о себе.

       – Она обычная женщина, и поступки ее вполне предсказуемы. – философски изрекает Бруно, а не могу сдержать улыбки на губах. Становится даже интересно, сможет ли Диана Истербрук его однажды удивить?

       – Она пойдет на все, чтобы растоптать вашу карьеру, – жарким шепотом сочувствует мне Гарсия, – В команде Ханнигана у вас нет ни малейшего шанса, Донна, чтобы проявить себя настоящим автогонщиком. Вы достойны большего.

       – Ближе к делу, Бруно, – начинаю выходить из себя.

       – Переходите в мою команду, – ослепительная улыбка ложится на его губы, даже зажмуриться хочется от ее неестественного фальшивого блеска, – Я хочу видеть вас в основном составе «Феттелини»! Весь следующий сезон.

       – Надо же! – неподдельно охаю я. Такой поворот дела действительно удивляет.

       – Я серьезно! Я был глупцом, не рассмотрел бриллиант за слоем пыли и шелухи. Но готов исправить ошибки, – его рука с крупным перстнем накрывает мою ладонь, хочется одернуть руку, но я держусь, жду новых «заманчивых» предложений от этого мужчины, – Ханниган тоже не так хорош оказался, да? Когда обстоятельства вынуждают, он готов дать вам шанс, но при первом же случае он выбросит вас за ненадобностью. Ты же и сама это понимаешь, Донна.

       Возможно, со стороны все выглядит так, будто договор со мной был расторгнут по инициативе клуба, а не по моему собственному желанию. И действительно, кто из молодых спортсменов отказался бы добровольно от контракта?!

       – И все потому, что он пляшет под дудку Истербруков, – не унимается Гарсия, ласково уводя меня в сторону бара, чтобы продолжить разговор, – Любой каприз, Донна, за их деньги! И настоящему таланту, как маленькому росточку, не пробиться в пустыне под палящим солнцем, – высокопарно изъясняется он, – Вернись ко мне, я смогу обеспечить тебя всем. Я создам комфортные условия для своей розы пустыни. Поверь.

       Рука гладит каждый мой пальчик, голос зачаровывает, манит… но все мое внимание сосредоточено на ярком снаружи и тусклом внутри камне в его перстне. Напоминание, что в его словах все такое же искусственное и фальшивое, как и камень в кольце.

       – У меня есть план. Я знаю, как поставить Истербруков на место, – интригует он, – Мы подадим на них в суд. За сексуальное домогательство. Скажем, что Генрих Истербрук вас преследовал, принуждал к физической близости.

       И тут меня начинает откровенно потряхивать. Совершенно гадкие и неприемлемые слова. Хмурюсь. Нет, откровенно скалюсь, но Бруно не замечает смену выражения моего лица, он слишком увлечен расписыванием своих грандиозных планов.

       – Эта новость получит широкую известность в прессе, – разводит он руками в воздухе, точно рисует ими воображаемую картину, – Мы с вами справимся со всем вместе. Вы и я. Добьемся нереальных высот. Только с «Феттелини» вас ждет достойное ваших талантов будущее.

       Дышу глубоко, думаю о чем-то прекрасном, чтобы не сорваться и не наговорить гадостей в ответ. С трудом, но мне удается сконцентрироваться на своем собеседнике, даже напустить на себя безразличный вид. Задумчиво смотрю мужчине в глаза. В его карие с хитрым блеском глаза. Делаю вид, что размышляю над предложением, а потом насмешливо, с легкой издевкой сообщаю:

       – Знаете, а вы правы! Только с «Феттелини» меня ждет достойное моих талантов будущее. Как жаль, что для вас, Бруно, в этом самом будущем места не находится.