Графиня де Монсоро

— Потому что перо — самого модного сейчас при дворе цвета, а брыжи — новехонького покроя; окраска такого пера не по карману манским дворянам, а накрахмаливание брыжей потребовало бы от них непосильных забот. Это значит, что нас догоняет отнюдь не соотечественник аппетитных кур, любимого блюда Шико. Скорей, скорей, Жанна, сдается мне, этот всадник — посланец моего господина.

— Поспешим! — воскликнула молодая женщина, дрожа при одной мысли, что ее могут разлучить с мужем.

Но это было легче сказать, чем сделать. Огромные ели стояли тесно сомкнувшись, образовывая сплошную стену из ветвей. К тому же лошади по грудь увязали в зыбучем песке.

А всадник тем временем приближался с молниеносной быстротой; слышно было, как копыта его коня стучат по склону холма.

— Да он и в самом деле за нами гонится, Господи Иисусе! — воскликнула Жанна.

— Черт возьми, — сказал Сен-Люк, осаживая лошадь. — Если он скачет за нами, давай посмотрим, что ему от нас понадобилось, так или иначе, стоит ему спешиться, и он нас тут же нагонит.

— Он останавливается, — сказала молодая женщина.

— И даже слезает с коня, — подхватил Сен-Люк. — Входит в лес. Ах, ей-Богу, будь он сам дьявол во плоти, я прегражу ему путь.

— Подожди, — сказала Жанна, схватив мужа за руку. — Мне кажется, он что-то кричит нам.

Действительно, неизвестный, привязав своего коня к одной из елок, росших на опушке, двинулся в лес, крича во весь голос:

— Эй вы, сударь, сударь! Не убегайте, тысяча чертей, я привез одну вещицу, которую вы потеряли.

— Что он говорит? — спросила Жанна.

— Черт возьми! — Он кричит, будто мы что-то потеряли.

— Эй, сударь! — продолжал неизвестный. — Вы, вы, милейший, вы потеряли ваш браслет на постоялом дворе в Курвиле. Какого черта! Портрет женщины так не бросают, в особенности портрет нашей высокочтимой госпожи де Коссе. Во имя вашей любимой матушки, не заставляйте меня гоняться за вами.

— Но мне знаком этот голос! — воскликнул Сен-Люк.

— И потом, он ссылается на мою матушку.

— Так вы потеряли браслет с ее портретом, моя крошка?

— Ах, Боже мой, да, конечно. Я заметила пропажу только сегодня утром и не могла вспомнить, где я его оставила.

— Но ведь это Бюсси! — вдруг закричал Сен-Люк.

— Граф де Бюсси! — взволнованно подхватила Жанна. — Наш друг Бюсси?

— Наш верный друг! — обрадовался ее муж, устремляясь навстречу вновь прибывшему с той же резвостью, с которой он только что пытался убежать от него.

— Сен-Люк! Значит, я не ошибся, — раздался зычный голос Бюсси, и наш герой одним прыжком оказался перед супругами.

— Добрый день, сударыня, — продолжал он, с громким смехом протягивая графине браслет, который она действительно забыла на постоялом дворе в Курвиле, где, как мы помним, путешественники провели всю ночь.

— Неужели вы приехали арестовать нас по приказу короля, господин де Бюсси? — улыбаясь, спросила Жанна.

— Я? Право слово, нет. Я недостаточно близок к его величеству, чтобы он доверял мне подобные поручения. Нет. Я просто нашел в Курвиле ваш браслет и понял, что вы едете впереди меня. Тогда я пришпорил коня и вскоре вас заметил, но усомнился — точно ли это вы, и невольно устроил за вами погоню. Примите мои извинения.

— Стало быть, — сказал Сен-Люк, у которого еще оставалось последнее облачко сомнения, — только случай привел вас на нашу дорогу?

— Случай, — ответил Бюсси. — Впрочем, теперь, когда я вас встретил, я скажу: Провидение.

Прямой взгляд и открытая улыбка Бюсси окончательно рассеяли подозрения Сен-Люка.

— Значит, вы путешествуете? — спросила Жанна.

— Путешествую, — ответил Бюсси, садясь на коня.

— Но не так, как мы?

— К сожалению, нет.

— То есть, я хотел сказать — не потому, что вы впали в немилость?

— Ей-Богу, дело к тому идет.

— И куда вы держите путь?

— В сторону Анже, а вы?

— И мы тоже туда.

— Ах, понимаю. Ваш замок Бриссак находится между Анже и Сомюром, отсюда до него каких-нибудь десять лье; вы хотите укрыться в родительском гнездышке, как преследуемые голубки; это прелестно, и я позавидовал бы вашему счастью, не будь зависть столь отвратительным пороком.

— Э, господин де Бюсси, — сказала Жанна, устремив на нашего героя взгляд, исполненный признательности, — женитесь, и вы будете так же счастливы, как и мы; клянусь вам, для тех, кто любит, счастье — дело нехитрое.

И она с улыбкой взглянула на Сен-Люка, словно призывая его в свидетели.

— Сударыня, — сказал Бюсси, — я не доверяю такому счастью, и вы мне не пример: не каждой выпадает возможность сочетаться браком с любимцем короля.

— Это говорите вы, вы, всеобщий любимец!

— Когда человека любят все, сударыня, — вздохнул Бюсси, — это значит, что по-настоящему его не любит никто.

— Коли так, — Жанна обменялась с мужем многозначительным взглядом, — позвольте мне вас женить. Прежде всего, ваш брак успокоит многих известных мне ревнивых мужей. А еще — обещаю найти вам то самое счастье, возможность коего вы отрицаете.

— Я не отрицаю возможности счастья, сударыня, — снова вздохнул Бюсси, — я отрицаю только, что счастье возможно для меня.

— Хотите, я вас женю? — настаивала госпожа де Сен-Люк.