Графиня де Монсоро

Трижды посылали в Лувр, и каждый раз получали ответ, что принц возвратился очень поздно и еще почивает.

Герцог де Гиз осведомился у Орильи о герцоге Анжуйском.

Орильи был разлучен со своим господином накануне вечером, на углу улицы Арбр-Сек, большой группой людей, которая влилась в толпу, собравшуюся возле гостиницы “Путеводная звезда”, и возвратился в Алансонский дворец, чтобы подождать его там, ибо не знал, что герцог решил ночевать в Лувре.

Лютинист рассказал принцу Лотарингскому о трех гонцах, отправленных им в Лувр, и об одинаковом ответе, полученном каждым из них.

— Спит? В одиннадцать-то часов? — удивился герцог. — Совершенно невероятно. Сам король обычно в это время уже на ногах. Вам надо пойти в Лувр, Орильи.

— Я об этом думал, ваша светлость, — сказал Орильи, — но вот что меня смущает: может быть, это принц велел привратнику Лувра отвечать, что он спит, а сам занимается любовными похождениями где-нибудь в городе? Если дело обстоит именно так, то его высочество, по всей вероятности, будет недоволен нашими розысками.

— Орильи, — возразил герцог, — поверьте мне, его высочество слишком разумный человек, чтобы заниматься любовными похождениями в такой день, как сегодня. Отправляйтесь без всякой боязни в Лувр, и вы его там найдете.

— Я отправлюсь, ваша светлость, раз вы так желаете, но что мне ему передать?

— Скажите, что церемония в Лувре назначена на два часа и, как ему хорошо известно, нам надо посовещаться, прежде чем явиться к королю. Вы же понимаете, Орильи, — прибавил герцог с недовольным и надменным видом, — не время спать, когда король собирается назначить главу Лиги.

— Прекрасно, ваша светлость, я попрошу его высочество прийти сюда.

— Скажите ему, что я жду его с нетерпением. Многие из приглашенных на два часа уже в Лувре, и нельзя терять ни минуты. А я тем временем пошлю за господином де Бюсси.

— Хорошо, ваше светлость. Но что мне делать, если я не найду его высочества в Лувре?

— Если вы не найдете его высочества в Лувре, Орильи, не трудитесь искать его в других местах; достаточно будет, если позже вы расскажете ему, с каким усердием я пытался его разыскать. Как бы там ни было, без четверти два я буду в Лувре.

Орильи поклонился герцогу и ушел.

Шико заметил, как лютнист покинул дворец, и догадался, куда он идет.

Если герцог де Гиз узнает об аресте герцога Анжуйского, все погибнет или, во всяком случае, очень усложнится.

Увидев, что Орильи пошел по улице Юшет к мосту Сен-Мишель, Шико пустился во всю прыть своих длинных ног по улице Сент-Андре-дез-Ар, и к тому времени, когда Орильи еще только подходил к Гран-Шатле, гасконец уже переправился через Сену на Нельском пароме.

Мы с вами последуем за Орильи, ибо он ведет нас туда, где должны разыграться главные события этого дня.

Лютнист прошел по набережным, на которых с видом победителей толпились буржуа, и очутился возле Лувра. Посреди бурного парижского ликования дворец сохранял спокойный и беззаботный вид.

Орильи хорошо знал жизнь, а придворную — в особенности. Прежде всего он поболтал с дежурным офицером, лицом, весьма важным для всякого, кто хочет узнать новости и разнюхать, не случилось ли каких скандальных происшествий.

Дежурный офицер был сама любезность: король встал утром в наилучшем настроении.

От дежурного офицера Орильи проследовал к привратнику.

Привратник делал смотр стражникам, одетым в новую форму, и вручал им алебарды нового образца. Он улыбнулся лютнисту и ответил на его замечания по поводу дождя и хорошей погоды, что создало у Орильи самое благоприятное впечатление о политической атмосфере. Поэтому Орильи направился к покоям герцога, старательно раскланиваясь с придворными, уже заполнившими лестничные площадки и передние.

У дверей, ведущих в покои его высочества, он увидел Шико, восседавшего на складном стуле.

Шико играл сам с собой в шахматы и казался полностью погруженным в решение трудной задачи.

Орильи намеревался пройти мимо, но длинные ноги Шико занимали всю лестничную площадку.

Музыкант был вынужден хлопнуть гасконца по плечу.

— А это вы, — сказал Шико, — прошу прощения, господин Орильи.

— Что вы тут делаете, господин Шико?

— Как видите, играю в шахматы.

— Сами с собой?

— Да, я изучаю одну комбинацию. А вы, сударь, умеете играть в шахматы?

— Прескверно.

— Ну, конечно, вы музыкант, а музыка — искусство трудное, и те избранные, кто посвящает себя музыке, вынуждены отдавать ей все свое время и все свои способности.

— Комбинация, кажется, сложная? — спросил, засмеявшись, Орильи.