Графиня де Монсоро

— Спасибо, — сказал Сен-Люк, — пажи мне противны. Король предложил допустить ко мне любого из моих пажей, но я отказался. Предложите вашего мальчика королю. Что до меня, то, когда я выберусь отсюда, я буду жить как на празднестве на лоне природы в замке Шенонсо: меня будут обслуживать одни женщины, и я сам подберу для них костюмы.

— Попробуйте все же, — настаивал Бюсси.

— Бюсси, — с досадой сказал Сен-Люк, — с вашей стороны нехорошо так издеваться надо мной.

— Ну, уступите мне, сделайте милость.

— Ни за что.

— Говорю вам, я знаю, чего вам недостает.

— Нет, нет и нет. Тысячу раз нет.

— Эй, паж! Подойдите сюда!

— Черт побери! — воскликнул Сен-Люк.

Паж покинул свое убежище и приближался к ним, весь пунцовый от смущения.

— О! — прошептал Сен-Люк. Узнав Жанну в костюме пажа Бюсси, он потерял дар речи.

— Ну как, — осведомился Бюсси, — отослать его обратно?

— Нет, истинный Бог, нет! — воскликнул Сен-Люк. — Ах, Бюсси, Бюсси, клянусь вам в вечной дружбе!

— Не забывайте, Сен-Люк, что если вас и не слышат, то все же видят.

— Ваша правда, — отозвался Сен-Люк.

И уже сделав два стремительных шага к жене, он отпрянул на*три шага назад. Действительно, господин де Нанси, удивленный весьма выразительной пантомимой, которую невольно разыграл Сен-Люк, начал было прислушиваться к их разговору, но тут мысли капитана отвлек сильный шум, донесшийся из застекленной галереи.

— Ах, Боже мой! — воскликнул господин де Нанси. — Видно, его величество изволит гневаться на кого-то.

— Похоже на то, — подхватил Бюсси, изобразив на лице испуг. — Но на кого? Неужели на герцога Анжуйского, с которым я пришел в Лувр?

Капитан поправил шпагу на бедре и двинулся к галерее, откуда доносились возбужденные голоса.

— Ну, скажите, разве я не хорошо все устроил? — спросил Бюсси.

— А что там происходит? — поинтересовался Сен-Люк.

— Король и герцог Анжуйский рвут друг друга на куски. Это, должно быть, прелюбопытнейшее зрелище; я мчусь туда, чтобы ничего не пропустить. А вы воспользуйтесь суматохой, но только не вздумайте бежать. Все равно это бесполезно, король вас из-под земли достанет. Лучше спрячьте куда-нибудь сего благолепного отрока, которого я вам оставлю. Есть у вас какое-нибудь укромное место?

— Есть, черт возьми! По счастью, я прикидываюсь больным и не выхожу из спальни.

— В таком случае, прощайте, Сен-Люк. Сударыня, не забывайте меня в своих молитвах.

И Бюсси, как нельзя более довольный шуткой, которую ему удалось сыграть с Генрихом III, вышел из королевской передней и направил свои стопы в галерею, где король, багровый от гнева, убеждал герцога Анжуйского, бледного от ярости, что главным зачинщиком событий прошлой ночи был Бюсси.

— Я вас заверяю, государь, — горячился герцог Анжуйский, — д’Эпернон, Шомберг, д’О, Можирон и Келюс подкарауливали его у Турнельского дворца.

— Кто вам это сказал?

— Я их сам видел, государь, собственными глазами видел.

— В кромешной тьме, не правда ли? Ночью было темно, как в печке.

— Ну, я узнал их не по лицам.

— А тогда по чему же вы их узнали? По спинам, что ли?

— Нет, государь, по голосам.

— Они с вами говорили?

— Если бы только говорили! Они меня приняли за Бюсси и напали на меня.

— На вас?

— Да, на меня.

— А что за нелегкая вас понесла к Сент-Антуанским воротам?

— Какое это имеет значение?

— Хочу знать, и все тут. Нынче у меня разыгралось любопытство.

— Я шел к Манасесу.

— К Манасесу, к еврею?

— А вы-то, небось, навещаете Руджиери, отравителя.

— Я волен навещать кого вздумается. Я — король.

— Вы не отвечаете, а уходите от ответа.

— Как бы то ни было, я повторяю: их вызвал на это Бюсси.

— Бюсси?

— Да.

— Где же?

— На балу у Сен-Люка.

— Бюсси вызвал сразу пятерых? Бюсси — храбрец, но он не сумасшедший.

— Клянусь вам, черт подери! Говорю же, я лично был свидетелем его поведения. И потом — Бюсси еще не на такое способен. Вы тут мне его невинным агнцем расписали, а он ранил Шомберга в бедро, д’Эпернона — в руку, а Келюса чуть не уложил на месте.

— В самом деле? — приятно удивился герцог. — А вот об этом он умолчал. При первой же встрече не премину его поздравить.

— А я, — сказал король, — никого не намерен поздравлять, но примерно накажу этого задиру.

— Тогда я, — возразил герцог, — я, на которого ваши друзья замахиваются, не только нападая на Бюсси, но и дерзая поднять руку непосредственно на мою особу, тогда я, наконец, узнаю, действительно ли я ваш брат и действительно ли никто во Франции, кроме вашего величества, не имеет права смотреть мне прямо в лицо и не опускать глаза если не из почтения, то хотя бы из страха.

В эту минуту, привлеченный громкими, срывающимися на крик голосами обоих братьев, появился Бюсси в нарядном костюме из зеленого атласа с розовыми бантами.

— Государь, — сказал он, отвесив Генриху III глубокий поклон, — позвольте засвидетельствовать вам мое нижайшее почтение.

— Тысяча чертей! Вот и он! — воскликнул Генрих.

— Ваше величество, мне послышалось, что вы оказали мне высокую честь, упомянув мое имя? — спросил Бюсси.

— Да, — ответил король, — рад вас видеть, ибо что бы там мне ни говорили, но ваше лицо пышет здоровьем.