Графиня де Монсоро. Том 2

– А! – воскликнул в ярости Бюсси. – Как хорошо вы понимаете, почему я не показываюсь в Меридоре! А теперь, дорогой друг…

– Вы меня выпроваживаете, – сказал Сен-Люк, неверно понявший намерение Бюсси.

– Отнюдь нет, напротив, – возразил тот, – я прошу вас остаться, потому что настал мой черед задавать вопросы.

– Сделайте милость.

– Разве вы не слышали этой ночью колокольный звон и выстрелы?

– Слышали и спрашивали себя, что случилось. – Разве этим утром вы не заметили, проезжая по городу, некоторых перемен?

– Что-то вроде необычного волнения, вы это имеете в виду?

– Да.

– Я как раз собирался вал спросить, чем оно вызвано.

– Оно вызвано тем, дорогой друг, что вчера сюда прибыл его высочество герцог Анжуйский.

Сен-Люк так и подскочил на стуле, словно ему объявили о появлении дьявола.

– Герцог в Анжере? Говорили, что он под арестом в Лувре.

– Именно потому, что он был под арестом в Лувре, он и находится сейчас в Анжере. Он ухитрился бежать через окно и приехал сюда искать убежища.

– Ну а дальше? – спросил Сен-Люк.

– А дальше, дорогой друг, – ответил Бюсси, – вот для вас прекрасная возможность отомстить его величеству за все, чем он вам досадил. У принца уже есть своя партия, у него будут войска, и мы затеем тут небольшую, но славную гражданскую войну.

– О! – воскликнул Сен-Люк.

– Я рассчитываю, что вы поработаете шпагой вместе со мной.

– Против короля? – спросил Сен-Люк с внезапным холодком в голосе.

– Я не говорю, что именно против короля, – сказал Бюсси, – я говорю: против тех, кто обнажит шпагу против нас.

– Дорогой Бюсси, – сказал Сен-Люк, – я приехал в Анжу подышать свежим воздухом, но не для того, чтобы сражаться против его величества.

– Однако позвольте мне все же представить вас монсеньеру.

– Ни к чему, дорогой Бюсси. Мне не нравится Анжер, и я собирался в ближайшее время отсюда уехать. Это мрачный, скучный город, камни здесь мягкие, как сыр, а сыр твердый, словно камень.

– Дорогой Сен-Люк, вы мне окажете большую услугу, согласившись выполнить мою просьбу. Герцог поинтересовался, зачем я здесь; не имея возможности сказать ему правду, так как он сам был влюблен в Диану и ничего не добился, я его убедил, что приехал сюда с целью привлечь на его сторону всех дворян округа. Я даже прибавил, что этим утром у меня свидание с одним из них.

– Ну и что же? Вы скажете, что виделись с этим дворянином и он просит шесть месяцев на размышление.

– Позвольте вам заметить, дорогой Сен-Люк, – ваша логика хромает не меньше моей.

– Послушайте, в этом мире я дорожу только своей женой, а вы – только вашей возлюбленной, условимся же об одном: что бы ни случилось – я защищаю Диану, что бы ни случилось – вы защищаете госпожу де Сен-Люк. Соглашение по делам любви – это мне подходит, но никаких политических соглашений. Только так мы с вами можем договориться.

– Я вижу, мне придется уступить вам, Сен-Люк, – сказал Бюсси, – потому что сейчас преимущество на вашей стороне; я нуждаюсь в вас, а вы, вы можете обойтись и без меня.

– Ничего подобного, напротив, это я прошу вашего покровительства.

– Как вас понять?

– Представьте себе, что анжуйцы, а мятежники будут называться анжуйцами, явятся в Меридор, чтобы осадить его и разграбить.

– А! Черт возьми! Вы правы, – сказал Бюсси, – вы не хотите, чтобы обитатели замка пострадали от последствий взятия его штурмом.

Друзья расхохотались, и так как над городом прогремел пушечный выстрел и слуга Бюсси пришел с известием, что принц уже трижды справлялся о его господине, они вновь поклялись в своем внеполитическом союзе и расстались, весьма довольные друг другом.

Бюсси помчался в герцогский замок, куда уже стекались дворяне со всех концов провинции. Весть о появлении герцога Анжуйского распространилась, словно эхо от пушечного выстрела, и все города и деревни на три-четыре лье вокруг Анжера были взбудоражены этой новостью.

Молодой человек поспешил организовать официальный прием, обед, торжественные речи. Он полагал, что, пока принц будет принимать посетителей, обедать и в особенности выступать с речами, сам он улучит хотя бы минутку, чтобы повидаться с Дианой. После того как он на несколько часов обеспечил герцога всякими занятиями, Бюсси возвратился к себе, вскочил на коня и галопом поскакал по дороге, ведущей к Меридору.

Предоставленный самому себе, герцог произнес великолепные речи и произвел большое впечатление своим рассказом о Лиге. Он осторожно обходил все относящееся к его связи с Гизами и изображал себя несчастным принцем, который за доверие, оказанное ему парижанами, подвергся гонениям со стороны короля.

Во время ответных речей и целования руки герцог Анжуйский делал смотр своим дворянам, тщательно запоминая тех, кто уже явился, и, с еще большим тщанием, тех, кто пока отсутствовал.

Когда Бюсси возвратился, было четыре часа пополудни. Он соскочил с коня и предстал перед герцогом, весь в поту и пыли.

– А! Мой славный Бюсси, – сказал герцог, – ты, кажется, не теряешь времени даром.

– Как видите, монсеньер.

– Тебе жарко?

– Я очень гнал.

– Смотри не заболей, ты, должно быть, еще не совсем поправился.

– Ничего со мной не случится.