Графиня де Шарни. Том 2

Это против них обратится ярость народа, они станут козлами отпущения за страшное предательство короля, и, вне всяких сомнений, когда карета остановится, толпа разорвет их на части.

Одним из этих трех человек был Шарни!

Андре решила любой ценой пробраться в сад Тюильри.

Но для этого ей нужно будет обойти толпу, пройти вдоль реки по набережной Конферанс и, если удастся, с набережной Тюильри войти в сад.

Андре свернула на улицу Шайо и вышла на набережную.

С большим трудом, раз двадцать рискуя быть раздавленной, ей удалось пробиться к ограде, но у того места, где должна была остановиться карета, теснилась такая толпа, что нечего было и мечтать пробраться в первые ряды.

Андре подумала, что с террасы у реки ей будет все видно, она окажется выше толпы. Правда, расстояние было слишком большое, чтобы удалось в подробностях все разглядеть и услышать, но лучше видеть и слышать не все, чем вообще ничего.

И она поднялась на террасу.

Действительно, оттуда ей были видны козлы королевской кареты, на которых сидели двое гвардейцев и Шарни, даже не подозревавший, что рядом чье-то сердце лихорадочно бьется в страхе за него, и в этот момент, вероятно, даже не вспоминавший об Андре, думавший лишь о королеве и забывший о собственной безопасности, лишь бы обеспечить ее безопасность.

Ах, если бы Андре знала, что в это мгновение Шарни прижимает к сердцу ее письмо и, полагая, что живым ему выбраться не удастся, мысленно посвящает ей свой последний вздох!

Наконец под крики, улюлюканье, ругательства карета остановилась.

Тотчас же вокруг кареты образовался как бы водоворот, началось какое-то лихорадочное движение, давка.

Штыки, пики, сабли взметнулись ввысь, как если бы под рев бури из земли вылезли стальные всходы.

Трое мужчин, спрыгнувших с козел, исчезли, словно их поглотила пучина. В толпе происходило какое-то бешеное движение, и последние ее ряды, отхлынув, были притиснуты к подпорной стенке террасы.

Единственное, что ощущала Андре, был ужас; она уже ничего не видела, не слышала и, издавая какие-то нечленораздельные звуки, с дрожью протягивала руки к чудовищному водовороту, из которого вырывались вопли, проклятия и предсмертные крики.

Она уже не понимала, что происходит; земля качнулась у нее под ногами, небо сделалось красным, в ушах раздавался один только рокот, похожий на рокот морских волн.

Кровь бросилась ей в голову, прилила к мозгу, почти без чувств она упала на землю, понимая, что все еще жива, поскольку испытывала страдания.

От ощущения прохлады она пришла в себя: какая-то женщина прижимала ей ко лбу смоченный водою платок, а вторая держала у ее носа флакон с солью.

Андре припомнила, что видела, как эта женщина билась в отчаянии около заставы, хотя и не понимала, что существуют какие-то неведомые узы, связующие ее горе с горем этой женщины.

Первое, что спросила Андре, придя в чувство, было:

— Их убили?

Сочувствие понятливо. Те, кто окружал Андре, поняли, что она спрашивает про трех гвардейцев, жизни которых только что грозила смерть.

— Нет, спаслись, — ответили ей.

— Все трое? — не успокаивалась Андре.

— Все трое.

— Слава Богу! Где они?

— Говорят, во дворце.

— Во дворце? Спасибо.

Она встала, встряхнула головой, огляделась и миновала ворота, выходящие на реку, чтобы потом пройти в заднюю калитку Лувра.

Вполне резонно она решила, что с той стороны толпа будет не такая густая.

Действительно, Орти улица была почти пуста.

Андре пересекла площадь Карусели, вошла во двор Принцев и бросилась к привратнику.

Этот человек знал графиню: в первые дни после переезда двора из Версаля он раза два-три видел, как она входила во дворец и выходила из него.

И еще он видел, как Андре вышла, чтобы больше уже не вернуться сюда, в тот день, когда, преследуемая Себастьеном, увезла мальчика в своей карете.

Привратник согласился сходить узнать, как обстоят дела. По внутренним коридорам он очень быстро добрался до главных дворцовых помещений.

Все три офицера спаслись. Г-н де Шарни, целый и невредимый, прошел к себе в комнату.

Через четверть часа он вышел из нее, одетый в мундир флотского офицера, и прошел к королеве, где, вероятно, сейчас и находится.

Андре с облегчением вздохнула, протянула доброму вестнику кошелек и, все еще дрожа, не придя еще окончательно в себя, попросила стакан воды.

Шарни спасся!

Она поблагодарила привратника и отправилась к себе домой на улицу Кок-Эрон.

Придя туда, она опустилась, нет, не на стул, не в кресло, а на молитвенную скамеечку.

Однако на сей раз она не читала молитву: бывают моменты, когда благодарность Богу столь огромна, что не хватает слов; в такие минуты человек устремляется к Богу всем сердцем, всей душой, всем своим существом.

Андре, охваченная этим благословенным экстазом, вдруг услышала, как отворилась дверь; она медленно обернулась, не совсем понимая, что за звук вырвал ее из глубочайшей внутренней сосредоточенности.

В дверях стояла ее горничная и взглядом искала госпожу: в комнате стояла полутьма.

Позади горничной вырисовывался чей-то неясный силуэт, но Андре инстинктивно поняла, кто это и как его имя.