Графиня Калиостро

Оглушенный, юноша согнулся на стуле, потом рухнул на колени, растянулся во весь рост на полу. Он пробормотал чуть слышно:

— В самом деле, теперь я ей не нужен.

Он успел еще сказать с ухмылкой парижского сорванца, унаследованной им от Теофраста Люпена:

— Какая стерва! Ни малейшего почтения к гению… Но пеняй на себя, Жозина: я возьму клад целиком…

И потерял сознание.

Глава XIII СОКРОВИЩНИЦА МОНАХОВ

Подобное состояние обычно испытывает боксер после нокаута.

В конце концов Рауль пришел в себя и спокойно принял к сведению, что рядом сидит связанный Боманьян. Не вызвало у него удивления и то, что его самого тоже связали и столь же предусмотрительно прислонили к стене. Теперь они оба были в плену!

И уж совсем бесстрастно он смотрел на Жозину, заботливо уложенную на двух стульях около двери. По-видимому, недавние бурные переживания вызвали у нее глубокий обморок. Рауль улыбнулся: удар, безжалостно нанесенный ему, поразил и преступницу. Теперь Леонар суетился вокруг нее, то и дело заставляя нюхать ароматическую соль.

Осложнившаяся ситуация вынудила его позвать еще одного помощника графини. В комнату вошел юноша, которого Рауль знал под именем Доминика.

— Вот дьявол! — воскликнул вошедший, взглянув на пленников. — Кажется, д'Андрези! И что же мы имеем в итоге — обморок?

— Она вот-вот придет в себя. И вообще, все близится к развязке.

— Что делать мне?

— Отнеси ее в экипаж. Я перевезу ее на «Беспечную».

— А я?

— А ты последишь за этими двумя, — Леонар кивнул на пленников.

— Черт возьми! Не слишком милые клиенты. Я бы с удовольствием избавился от них.

Общими усилиями они привели графиню Калиостро в чувство. Едва открыв глаза, она приподнялась и заговорила очень тихо, но чуткий слух Рауля не упустил ни слова.

— Нет, я пойду сама. Ты оставайся здесь, Леонар. Я хочу, чтобы именно ты проследил за Раулем.

— Тогда позволь мне прикончить его, — тяжело вздохнул Леонар, обратившись к ней «на ты». — Этот парень еще принесет нам беды.

— Я люблю его.

— Но он больше не любит тебя.

— Пусть так, но он еще вернется ко мне. И что бы там ни было, теперь я не отпущу его.

— Что ты задумала на этот раз?

— «Беспечная» бросит якорь в Кодбе, там я отдохну до полудня, потом вместе займемся делом.

— А сокровища? Потребуются люди, чтобы справиться с таким большим камнем.

— Сегодня вечером предупреди братьев Корбю. Завтра утром они должны быть в Жюмьеже… Ах, не спрашивай меня больше ни о чем. Я совершенно разбита.

— А Боманьян?

— Его мы освободим, когда сокровище будет у меня в руках.

— Ты не боишься, что Кларисса нас опередит? Местная жандармерия может легко нарушить все наши планы, если оцепит старый маяк.

— Вздор! Неужели ты полагаешь, что она может привести жандармов к своему отцу и Раулю? — Жозефина Бальзамо попыталась встать, но, простонав, снова села.

Прошло несколько минут. Наконец, с огромным трудом она овладела собой, встала и, опираясь на Доминика, подошла к Раулю.

— Он без сознания, — проговорила она. — Охраняй его, Леонар. И того тоже. Стоит одному из них сегодня уйти отсюда — и все пропало!

По— прежнему опираясь на Доминика, она медленно вышла. Леонар проводил ее до самой кареты. Немного погодя он вернулся, тщательно закрыл дверь и заложил ее брусом. Потом извлек из большого пакета хлеб с сыром и приступил к трапезе. Вскоре по каменистой дороге застучали копыта, и все смолкло…

Убедившись в прочности своих пут, Рауль тяжело вздохнул.

«Кажется, она совсем сдала. Во-первых, при свидетелях рассказывает о своих планах. Во-вторых, поручает охранять двух таких ловкачей, как и и Боманьян, всего одному человеку, пусть даже и Леонару. О чем это еще может свидетельствовать, как не о том, что нервы ее совсем расстроены?»

Но ему было ясно и другое — опыта Леонара будет достаточно, чтобы пресечь любую попытку к бегству.

— Оставь веревки в покое, — сказал Леонар, приблизившись. — А не то я размозжу тебе голову…

Бдительный тюремщик решил предпринять дополнительные меры предосторожности. Он поставил один стул на другой. Конструкция получилась очень неустойчивая. Затем он соединил концы веревок, которыми были связаны пленники, и прикрепил получившийся жгут к верхнему стулу. На стул он положил кинжал, оставленный Жозефиной Бальзамо.

Теперь, если бы один из пленников вздумал пошевелиться, стул неминуемо упал бы.

— Ты не так глуп, как кажешься, — негромко промолвил Рауль.

— Еще одно слово — и я прибью тебя, — ответил на это Леонар и вновь принялся за еду.

Однако Рауль не унимался:

— Приятного аппетита. Если что-нибудь останется, не забудь обо мне.

Леонар вскочил, сжав кулаки.

— Довольно, старина, — успокоил его Рауль. — Я уже все понял и молчу. Но должен сказать, что ты… довольно жаден.

Прошло несколько часов. Наступил вечер. Боманьян по-прежнему спал, Леонар курил трубку. Рауль, поглядывая по сторонам, мысленно проклинал себя за неосторожность и излишнюю доверчивость к Жозефине.