Графиня Листаль

— Я должен тысячу раз извиниться перед вами, медленно сказал он. Но я с некотораго времени, крайне занят одним делом исключительной важности, которое поглощает все мое время….

Под пристальным взглядом Мориса, графиня не опустила глаз. Она сама также старалась прочитать во взгляде Мориса.

Странная вещь была эта скрытая неприязнь, которой не замечали ни граф, ни его дочь.

— Когда будем мы иметь удовольствие видеть вас у себя? спросила Мариен самым спокойным голосом.

— Я скоро буду иметь честь явиться к вам, холодно отвечал Морис.

— А что это за важное дело? спросил улыбаясь граф.

— Дело идет о нескольких преступлениях, следы которых я открыл, отвечал Морис равнодушным тоном.

— Вы, по прежнему, желаете состязаться с полицией? заметила Мариен.

Морис ни слова не отвечал на это насмешливое замечание.

— Я очень рад видеть, сказал он, обращаясь к графу, что ваше здоровье поправляется.

Что было всего страннее в этом разговоре, это то, что никто не делал ни малейшаго намека на дуэль и на смерть мнимаго Джорджа Вильсона. Казалось, что все сговорились не вызывать этого воспоминания.

— До скораго свидания! сказала наконец Берта.

Молодой человек бросил на нее быстрый взгляд, в котором Берта увидела всю прежнюю любовь к ней, которую она считала для себя потерянной.

— До скораго свиданья! отвечал Морис.

После этого он дал лошади шпоры и ускакал.

Но этого короткаго свидания было достаточно для Мариен, чтобы указать ей на существование новой опасности, однако, она еще не знала о разговоре Мориса с умирающим Недом.

— Я чувствую себя немного усталым, сказал Листаль, не вернуться–ли нам домой?

Коляска поехала назад в Париж.

Час спустя, она остановилась перед отелем Прованс.

Но ни один из троих, сидевших в коляске, будучи погружены в свои мысли, не заметили на перекрестке триумфальной арки, нищаго, который, опершись на палку, равнодушно смотрел на гуляющих и на проезжающие экипажи, но вдруг, при виде экипажа, в котором ехало семейство графа де-Листаль, этот нищий вздрогнул от удивления…. Потом он принялся бежать по боковой аллее, не теряя из вида коляски.

Затем, когда экипаж остановился перед подездом отеля Прованс, нищий распросил, кто были лица, сидевшие в нем.

Сначала думали, что он хочет просить милостыню и грубо прогнали его, но нищий не успокоился и настоял на том, что получил желаемыя сведения.

— Графиня Листаль! повторил он. Благодарю вас.

После этого он поспешно удалился.

Вскоре он пришел в улицу Бюа и вошел в дом стараго Сэнкуа.

— А, это вы, Седьмой–номер! Вы сегодня вернулись раньше обыкновеннаго, сказал продавец вина.

— Я очень устал, отвечал беглый каторжник.

— Я думаю! вот уже две недели как вы без устали ходите по Парижу…. Не мудрено, что под собою ног не чувствуете.

— Если хочешь что–нибудь найти, то надо искать….

— И вы должно быть ищете усердно…. Но, между нами будь сказано, что–же вы такое хотите найти?

— Скажите, вы никогда не хотели никому отмстить?

— А! да…. да…. я хочу отмстить. Но знаете–ли вы, кому? Я хотел бы отмстить самому себе за то зло, которое я сделал своему сыну….

— Я, сказал Седьмой–номер, я должен отмстить человеку, который сделал зло мне…. и я отмщу! Клянусь теми страданиями, которыя я перенес!

— Вы хотите отыскать кого–нибудь?… Но как вы приметесь за это в таком городе как Париж?

Каторжник засмеялся.

— О, случай великое дело…. пустяки…. какой–нибудь проезжающий экипаж…. и дело сделано!

— Да это правда…. при счастии!

— Знаете что, Сэнкуа, я думаю, что мне придется скоро вас оставить.

Сэнкуа был поражен этим неожиданным известием.

— Оставить меня…. почему–же?

— Потому что…. потому, что экипаж проехал…. и мне надо будет многое сделать.

— Т. е., другими словами, вы нашли того, кого искали?

— Да, нашел.

— Значит, дело пойдет на лад?

— Да, именно, как вы говорите, дело пойдет за лад.

— Вы, кажется, опять довольны?… Значит, отмстить так приятно?

Глаза Седьмаго–номера засверкали.

— Но, главное дело, продолжал Сэнкуа, не делайте глупостей…. не дайте себя снова взять.

— Ну, это уже мое дело.

— О! я не сомневаюсь, что вы хитрец, но вы знаете, это так скоро делается… и к тому же, к таким, как вы, они не бывают особенно нежны… Впрочем, я говорю все это, желая вам добра.

— Поэтому я и не сержусь на вас… Я пойду теперь наверх… отдохну немного, а потом отправлюсь в путь.

— Так скоро!

— Я не хочу терять времени!

— Чорт возьми! вскричал Сэнкуа, не хотел бы я быть в шкуре того, кому вы собираетесь отомстить…

Седьмой–номер ничего не отвечал.

Он пошел наверх: ни одного тряпичника не было дома. Их спальня была довольно большая комната, в которой постели стояли рядом одна с другой. Сэнкуа занимал сам маленькую комнату, запиравшуюся большим замком

Седьмой–номер огляделся вокруг. Потом стал прислушиваться… он услышал, что внизу Сэнкуа ходил взад и вперед по лавке.

— Ну, прошептал беглый каторжник, к делу.

Он подошел к своей постели, поднял матрас и вытащил из под него множество инструментов странной формы, которые всякий вор живо бы узнал.