Графиня Салисбюри

— Да, да, — отвечал Куртрезьен, — он часто мне рассказывал, как это случилось, и этот благородный и истинно рыцарский рассказ доставлял мне удовольствие, а ему делал честь. Кажется, во время своего изгнания король Роберт дал клятву, что, если покорит свое королевство, то предпримет путешествие к Гробу Господню; но беспрестанные войны против королей Англии не позволяли оставить Шотландии; и он, при смерти своей, вспомнив обет, исполнение которого лежало на его совести, в последние минуты своей жизни призвал Иакова Дугласа и в присутствии многих сказал ему: «Друг мой Иаков, вам известны труды мои, во все продолжение моей жизни к возвышению моего королевства; и в то самое время, когда эти труды доходили до того, что превышали мои силы, я дал обет, по благополучном окончании всех смут, если мне приведет Бог царствовать спокойно, объявить войну врагам Господа нашего и противникам Христианской веры. Сердце мое всегда стремилось к этой цели, но, видно, Всевышнему не угодно было принять обет мой, и я не имел ни минуты покоя; теперь чувствую, что Всевышний призывает меня к себе, и поэтому, если тело мое могло выполнить того, что я желал, то я хочу, чтобы сердце мое достигло исполнения данного обета, — и не знаю другого рыцаря из всего моего государства, который был бы храбрее и способнее вас к исполнению этого моего желания, прошу вас, как друга, предпринять, вместо меня, это путешествие и выполнить его так, чтобы душа моя была спокойна; я надеюсь на вашу верность и прямодушие, и уверен, если вы предпримете что-нибудь, то ничто не в состоянии воспрепятствовать вам в исполнении; и я умру спокойно, если исполните так, как я вам скажу. Я хочу, чтобы сию же минуту после моей кончины вы мечом своим вскрыли грудь мою, вынули сердце и, забальзамировав его, положили в серебряную коробочку, приготовленную мною для этого; потом, взяв из сокровищ моих, что найдете необходимым для путешествия вашего и всех тех, кто будет сопутствовать вам, я прошу вас, не щадя моих денег, набрать многочисленную свиту, чтобы на пути вашем все знали, что вы везете сердце короля Роберта, по собственному его поручению и по тому, что тело его не могло выполнить обета, им данного».

— Ваше величество, — сказал Иаков Дуглас, — благодарю вас за честь, которую вы мне оказываете, доверяя мне такое сокровище; от всего сердца обещаю исполнить поручение ваше, хотя не считаю себя достойным и способным для такого важного дела.

— Благодарю тебя, друг мой, благодарю за твое обещание, — сказал король. — Теперь я умру спокойно; я знаю, что самый честный, самый храбрый и самый способный из всех рыцарей моего королевства исполнит то, чего я сам не мог выполнить. — Потом, подозвав к себе ближе Иакова Дугласа, обнял его и через несколько минут умер.

В тот же самый день, как желал король, Иаков Дуглас мечом своим вскрыл ему грудь, вынул сердце, положил в серебряную коробочку, на крышке которой был изображен лев, герб королевства Шотландии; потом повесил коробочку себе на шею и отправился с многочисленной свитой из Монтроза, и вышел на берег в Эклюзе, где я его видел, познакомился с ним, и он тут же мне рассказал все то, что вы теперь слышали.

— Кончил ли он благополучно свое предприятие? — спросил Жерар Дени, желая участвовать в этом благородном разговоре.

— Нет, — отвечал маркиз Жюлие, — я слышал, что он погиб в Испании.

— И смерть его достойна была жизни, — сказал Вальтер. — Хотя я и англичанин, а он шотландец; но я отдаю ему полную справедливость, как благородному и славному рыцарю. Я помню, как в одну ночь в 1327 году мессир Иаков Дуглас с двумястами воинами проник в наш лагерь, в то время, когда все спали, пришпоривая лошадь и поражая мечом солдат наших, так что в одну минуту был уже у палатки молодого короля Эдуарда III, крича громко: Дуглас! Дуглас! К счастью, король Эдуард услышал воинственный крик его, и едва успел выбраться из своей палатки, веревки которой Дуглас уже обрезал мечом с тем, чтобы ею накрыть всех в ней находящихся. Больше трехсот человек наших было убито, и шотландец успел удалиться, не потеряв ни одного человека. После этого происшествия по ночам мы удвоили караул, опасаясь вторичного нападения.

— А знаете ли вы подробности его смерти? — спросил маркиз Жюлие.

— Знаю даже до последней; потому что мой учитель рыцарства часто повторял их мне. Он, на свое несчастье, последовал вашему совету, — продолжал Вальтер, обращаясь к Куртрезьену, — и прибыл в Испанию; это было в то время, когда король Альфонс Арагонский воевал против короля Гренады, который был сарацин; и испанский король спросил у знаменитого путешественника, не пожелает ли он в честь Иисуса Христа и Пресвятой Богородицы преломить копья с неверными?

— С охотою, — отвечал Дуглас, — и чем скорее, тем лучше.