Графиня – служанка (СИ)

— Можно, — согласился Эйден. — Но бессмысленно. Дом защищён специальными отводящими глаза чарами. Ни один следящий артефакт не сработает и будет уводить в сторону. За это могу ручаться головой: всё-таки понимаю толк в подобных вещах. А теперь тебе нужно поспать. Спи, Лара…

То ли его слова действительно послужили для меня спусковым крючком, то ли Эйден применил небольшое внушение, но я тут же провалилась в сон.

* * *

Даже если Эйден и воспользовался магией, чтобы я уснула, была благодарна ему. Потому что после всей этой ситуации с подкладом мозги закипели так, что отпустить самостоятельно ситуацию просто не получилось бы. А когда открыла глаза, не смогла сообразить, где нахожусь. Но не в гостиной точно, так как там даже в самый солнечный день было немного мрачновато из-за заслоняющего свет дома напротив. Да и подушка была явно мягче тех декоративных, которые подкладывал вчера под мою голову Эйден.

— Как себя чувствуешь?

Я повернула голову на звук голоса и увидела Эйдена, сидящего за столом с какой-то толстой книгой в руках.

— Спасибо, хорошо. Намного лучше, чем вчера. Это ваш кабинет?

— Он самый. Привязка благодаря уничтоженным Роуром подкладам ослабла, но надолго оставлять тебя одну без присмотра не хотел бы, чтобы случайно не пропустить возможного ухудшения. Ведь пока не ясно до конца, какие именно условия были вплетены в отворот. Поэтому придётся тебе потерпеть моё близкое присутствие ещё несколько дней.

— Постараюсь не сильно докучать, — я попыталась немного приподняться, но сразу же натянула обратно свалившееся одеяло, увидев, что нахожусь в одной только нательной сорочке.

Эйден тут же оказался в стоящем рядом кресле:

— А вот резких движений я бы порекомендовал пока не делать. После всех снадобий и зелий, влитых в тебя вчера, может показаться, что ты полна сил, но это лишь временный эффект. Твоё тело на данный момент слишком истощено и ослаблено: давать ему нагрузку следует постепенно. Платье я снял, чтобы не стесняло движений во время сна.

Я только сейчас заметила тёмные круги под глазами Эйдена. Ещё и это кресло рядом… Он что, не спал всю ночь?

— Вот только платье твоё расползлось, пока тебя раздевал. Но у меня есть кое-какая одежда для тебя. Немного придёшь в себя и помогу одеться, — Эйден протянул руку и взял со стола стопку каких-то вещей, а затем положил поверх одеяла. Всё так же аккуратно он помог мне сесть, после чего вернулся в кресло. Я взяла верхнюю вещь и немного развернула. Это оказалась светлая блузка из льняной ткани. Отложив её в сторону, потянулась за следующим элементом одежды цвета какао. Юбка. Причём с завязками вокруг талии в виде широкого пояса. Последним оказался фартук, похожий на тот, что обычно носили служанки, забегавшие в пекарню, возле которой мне довелось работать. Вроде ничего особенного, но что-то смущало. Я положила вещи обратно друг на друга, провела по ним пальцами, а потом поднесла к лицу и принюхалась.

— Что-то не так, Лара?

— А? — я положила одежду себе на колени. — Простите. Вещи точно новые, ни разу не ношеные и думаю, что даже ни разу не примеренные, но пахнут домом. Этим домом…

Да, каждый дом пахнет по-своему. И это даже не столько связано с той едой, которую там чаще всего готовят. Дом бабушки всегда пах чаем и травами, несмотря на то что она жила в деревне и ароматы там порой бывали далеки от изысканных. Квартира сестры ассоциировалась с чем-то весенним, но в то же время с ноткой горечи, несмотря на количество лекарств и мазей, которые постоянно использовались племянником, а вот в родительской всегда чувствовалось тяжёлое, прямо-таки удушающее амбре, хотя там всегда было чисто. Но даже покидая пределы квартиры ещё долго ощущался этот шлейф. Жилище деда Гонро навсегда запомнилось лёгким оттенком сырой земли и камней, но приятным, тёплым. Одежда, которую дал Эйден, пахла книгами, деревом и огнём. Не гарью и даже не сгоревшим углём. Сложно описать, но именно такой чувствуется, если оказаться поблизости с открытым огнём, но отсечь мысленно причину его происхождения.

— Всё верно: я купил их в первые дни, как ты оказалась здесь. Но они так и остались лежать в кладовой.

— То есть… Вспомнили о них только сейчас?

— Практически да. Пока пытался вытащить из памяти все наши с тобой беседы. Какие-то воспоминания возникли сразу, какие-то всплывают постепенно.

Нет, это слишком хорошо, чтобы вот так сразу поверить. Но с другой стороны… Если отворот так избирательно глушил эмоции и память, то вполне вероятно.

— Скажи, Лара, тебе когда-нибудь доводилось голодать? Я не про период моего отъезда, а раньше.

— Было дело, а что?

Лицо Эйдена помрачнело, отчего стало казаться, что ему намного больше лет, чем на самом деле.

— Как долго?

Сразу вспомнился отобранный у Норы сухарик и нравоучения «дядюшки Дерека» насчёт сохранения изящности.

Я пожала плечами:

— Лет шесть примерно. Может, пять с половиной… Как-то не приходило в голову вести точный учёт. Но это было ещё до того, как я оказалась у Просящих.