Графиня Солсбери

Когда через какое-то время вновь призывно протрубил рог, Дуглас галопом понесся на звук и через десять минут оказался лицом к лицу с Брюсом, тоже охотившимся. Три Дня назад Роберт Брюс, исполняя свое решение, покинул остров Рэтлин, и всего два часа назад высадился на Арране. Старуха, собиравшая на берегу раковины, сказала, что английский гарнизон перебили вооруженные чужестранцы и что сейчас они охотятся. Брюс, считавший личным другом любого врага англичан, тут же помчался в лес; Дуглас услышал звуки его рога, и оба верных соратника вновь обрели друг друга.

Начиная с этого дня злая судьба, побежденная беспримерным мужеством, отступила: вероятно, длительное и жестокое искупление, что Бог наложил на Брюса за убийство Комина, свершилось, а кровь, оплаченная кровью, перестала взывать к отмщению.

Однако борьба была долгой: Брюсу пришлось одолевать измену и силу, золото и железо, кинжал и меч. Шотландия хранит в народных преданиях множество удивительных приключений, в которых Брюс, вдохновляемый своим мужеством и оберегаемый Богом, чудом избегал самых грозных опасностей, используя каждый успех для того, чтобы усилить своих сторонников. Есть среди них и рассказ о том, как Брюс во главе армии из тридцати тысяч солдат ждал Эдуарда II на равнине под Стерлингом, ведь во время этой жестокой борьбы Эдуард I умер, завещав продолжать войну и распорядившись, дабы могила никогда не разлучала его с битвами, варить в кипятке свое тело до тех пор, пока плоть не отделится от костей, а кости эти, завернув в бычью шкуру, везти впереди английской армии каждый раз, когда она будет наступать на шотландцев. Эдуард II не исполнил воли отца: то ли потому, что верил в свои силы, то ли потому, что исполнение этого диковинного желания показалось ему святотатством; он повелел похоронить тело умершего отца в Вестминстерском аббатстве (и в наши дни на его надгробии еще можно видеть надпись: «Здесь покоится молот народа шотландского») и двинулся на мятежников, как мы уже сказали, поджидавших его на равнине под Стерлингом, имея в тылу реку Баннокберн, что и дала имя битве.

Никогда шотландцы не одерживали столь полной победы, а их враги не подвергались столь сокрушительному разгрому. Эдуард II, преследуемый Дугласом, во весь опор умчался с поля боя и перевел дух лишь за воротами Данбара. Комендант города раздобыл ему лодку, и на ней он, плывя вдоль берегов Берика, добрался до Англии и высадился в гавани Бамбро.

Эта победа обеспечивала Шотландии если не спокойствие, то, по крайней мере, независимость до тех пор, пока Роберта Брюса, хотя он еще был не стар, не поразила смертельная болезнь. В начале этой хроники мы уже рассказывали, как Брюс призвал к себе Дугласа, кого шотландцы называли добрым сэром Джеймсом, а англичане — Дугласом Черным, и просил друга вскрыть ему грудь, вынуть сердце и отвезти его в Палестину. Последнее желание Брюса так лее не было исполнено, как и последняя воля Эдуарда I, но на сей раз не по вине того, кому оно было высказано.

Эдуард II тоже погиб: в замке Беркли его убили Герни и Матревис по приказу королевы, скрепленному печатью епископа Харефордского, и королю наследовал его сын Эдуард III.

Из предыдущих глав, мы надеемся, наши читатели составили себе достаточно верное представление о характере этого молодого монарха, чтобы понять, что он, едва взойдя на трон, устремил взоры на Шотландию — этого старого врага, эту гидру, которую на протяжении пяти поколений короли Англии, от отца к сыну, завещали уничтожить.

И момент для возобновления войны был тем благоприятнее, что цвет шотландской аристократии отправился с Джеймсом Дугласом в паломничество ко Гробу Господню, а корона оказалась не на голове закаленного воителя, а на головке хилого четырехлетнего дитяти. Поскольку после Дугласа Черного самым отважным и самым любимым в народе из соратников прежнего короля был Рандольф, граф Муррей, то он и был избран регентом королевства и правил Шотландией от имени Давида II.

Но Эдуард понимал, что вся сила шотландцев во всей стране, от реки Твид до пролива Пертленд-Ферт, исходит от их глубокого отвращения к господству Англии. Поэтому он решил вступить на земли неприятеля только под чужим знаменем и взять в союзники гражданскую войну; судьба предоставила ему эту возможность, и он ее использовал с присущим ему умением.

Джон Балиол, сначала провозглашенный королем, а затем свергнутый Эдуардом I, перебрался во Францию, где и умер, оставив сына Эдуарда Балиола; король Англии обратил на него внимание как на человека, чье имя могло послужить знаменем, и поставил Балиола во главе обездоленных лордов. Нескольких слов будет достаточно, чтобы объяснить читателям, что понимали в те времена под этим выражением.