Графоманы

- А, бросьте, знаю, знаю - цели, средства и прочая казуистика. Пока мы с вами будем интеллигентствовать, гумманизм проявлять, такие, как профессор, все захватят. У нас нет времени рассусоливать, самооулучшением заниматься, некогда, дорогой мой, время уходит, кончаются смутные времена, теперь, если кто сверху окажется, то уж надолго, поверьте мне. А анонимки инженеру - вынужденная мера, временный компромисс, а я здесь хоть с чертом готов на компромисс.

- Есть и другие методы, - не выдержал Толя.

- Какие методы?

- Другие, и другие люди.

- Какие такие другие люди? - с едва заметной иронией поинтересовался Мозговой.

Толя не ответил.

- Что ж за тайны такие, что за люди особые, может быть какая организация, а? Союз освобождения умственного труда или Уния свободных диалектиков? А может, масонство розенкрейцеровское? - Мозговой будто спохватился. - Вы, Анатолий, быть может, масон?

Не дожидаясь опровержений Михаил Федорович разошелся:

- Примите же и меня, срочно! Я пригожусь, я на все согласен, Анатолий. Я больше не могу среди этой сволочи. Да, да, все вокург сволочи, мерзавцы и сволочи. Не молчите же, я же чувствую, есть у вас какая-то тайна. Я давно начал догадываться, что-то вы нащупали там у инженера. Как вы сказали, мол, инженера спасать надо, думаю, задание получил, а задание только организация дает.

- Стоп, - перебил Толя. - Да вы сами ко мне сейчас пришли с тем же!

- Ну, да, конечно, - с удовольствием согласился Мозговой. - Потому и сказал, что чувствовал - за вами сила стоит. Я же вам все карты раскрыл - раскройте и вы.

- Не верите мне, - продолжал Михаил Федорович. - Ладно, я понимаю, должен оправдать, то есть, наоборот, завоевать доверие. Давайте, сговоримся, наметим план, главное - нужно предупредить инженера, надо Разгледяева остановить, нужен какой-нибудь фактик против него. Я кое-что имею - у него здесь тоже не все чисто. Ведь без него инженер не сунулся бы к нам в интститут, ведь это он его можно сказать за ручку привел к нам в институт.

- То есть как привел?

- У них с женой во что уперлось? В изобретение инженера. Тут Разгледяев и подсунул ей идейку - пускай, мол, профессионалы рассудят, и посоветовал труд жизни к нам направить. А она, отчаянная душа, гордость проявила, говорит, нам с Колей ничего, мол, не страшно... Да, так и сказала, зря головой качаете, вы еще женщин не знаете. Ведь она решила растоптать богдановским изобретением мужа, понимаете, Толя? Ей мало, что бросает - нет, она желает еще и уничтожить. Но разве ж так Разгледяева уничтожишь! - с искренним сожалением закончил Мозговой.

- Так, пожалуй, вряд ли, - задумчиво сказал Ермолаев.

У него из головы не шло чудовищное предположение об убийстве профессора.

- Все, уже поздно, я пошел спать. - твердо сказал Толя.

- Неужели вы... вы вот так вот просто пойдете спать? - чуть уже не корил Мозговой.- Неужели вам не жаль инженера?

- Я пошел спать, - невозмутимо повторил Ермолаев.

Что ж, до свидания, до лучших, так сказать, времен, - на лице Мозгового появилась едва заметная, еще очень не смелая, казавшаяся еще минуту назад совершенно невозможной, снисходительная улыбка.

Дети звезд

Когда на квартире инженера появился Доктор и со слезами радости сообщил об открытии спутника, Богданов лишь слегка прищурил глаза и спокойно сказал:

- Иначе и быть не могло.

Гоголь-Моголь, наоборот, пришел в невообразимый восторг. Он как мальчишка бегал по кухне, подпрыгивал, размахивая руками, тряс инженера за плечи, выкрикивая разные хорошие слова в его честь, вообщем радовался безмерно, будто это не инженер, а он сам предсказал спутник.

- Люди, люди, - взывал он, - есть правда на свете, а! Есть высшая справедливость, туды ее в качель! Ну как же так, вот судьба-злодейка: еще вчера в грязи, растоптан, унижен, почти во второй сорт произведен, чуть ли не графоманом назван, и на тебе - вдруг такой полет, ай-я-яй, высоко же ты взлетел, нас, наверно, маленьких человечков, оттуда и не разглядеть? Ну, ну, я же шучу, я так, для образности, для пространственного восприятия твоего научного подвига, я же знаю тебя - ты наш, Коля, наш, полностью, что там медные трубы, понимаешь, мы и не такое стерпим, дай я тебя поцелую.

Гоголь-Моголь полез лобызаться. Инженер не сопротивлялся, только добродушно улыбался и разводил руками, мол, я старался и все.

- А эти, горе-ученые, официальные апологеты, как они в ту самую лужу и сели! - Гоголь-Моголь сделал отвратительную гримасу. - Захватили власть, сукины дети, не тебе в журнал, ни на радио-телевидение, сидят по редакциям, толстые зады наедают под покровом научной тайны, мнят себя благоустроителями Вселенной. Вот они-то и есть дети отцов-теоретиков, непроверенных научным опытом гениев и пророков, самых что ни на есть кровавых графоманов...