Графоманы

Толя окончательно запутался. Ему казалось, что эта квартира, и весь разговор, и эти люди - все это сплошная мистификация, в том смысле, разве можно так с незнакомым человеком поступать. Он решил более здесь не оставаться и под любым предлогом уйти.

- Хорошо, я приду. Куда и когда?

Богданов, однако, совершенно не удивился своей легкой победе и принялся растолковывать детали:

- Завтра в шесть, приходите прямо к ней, квартира напротив. И поверьте, что вы меня, то есть нет, не меня - ее, ее спасаете. Всего лишь одно одолжение, я вам за него, - Богданов стал оглядываться, - я что хотите...

Нет, нет, ничего не надо, что вы, - отказался Толя. - Теперь я ухожу.

Инженер засеменил за ним, открыл дверь и уже вослед уходящему гостю прокричал:

- Завтра в шесть!

Толя покидал громадный серый дом с намерением никогда сюда не возвращаться.

Операция "сирень"

На следующий день в отделе профессора Суровягина начали происходить странные вещи. Ни свет ни заря появился сам Петр Семенович и спросил Калябина. Калябина, появлявшегося обычно раньше всех, не было и Мозговой предположил:

- Наверное, он рукопись графомана чехвостит.

- Да какое там чехвостит, - нетерпеливо возразил профессор, - Рукопись у меня, а он прохлаждается.

Это "прохлаждается" было совершенно не харатекрно для профессора. Нет, он был явно взволнован, что вскоре неопровержимо подтвердилось.

- Если он так срочно нужен, может быть позвонить домой? - предложил Толя.

- Позвоните, - ухватился профессор.

После разговора с супругой Калябина, выяснилось, что Виталий Витальевич внезапно захворал острым респираторным заболеванием и в ближайшие дни будет на бюллетене.

- Ох, не нравится мне все это, какое, к черту, острое респираторное... - профессор от досады уселся за стол младшего научного сотрудника Бирюлевой, бывшей третий месяц в дектрете.

- А что собственно произошло? - голосом сочувствующего человека спросил Мозговой.

- В академию поступило письмо, будто ваш покорный слуга, замалчивает величайшее открытие, поскольку оно противоречит его собственной теории. - Суровягин одарил подчиненных оскорбленным взглядом.

- Кто же возвел такой поклеп? - возмутился Мозговой.

- Письмо, конечно без подписи, - профессор досадно махнул рукой, принужденный объяснять само собой разумеющееся.

- Не волнуйтесь, Петр Семенович, сейчас не то время, что-бы из-за анонимок...

- Что значиит - не то? - пребил профессор. - Какое это такое не то? Что значит не то? Да вы понимаете чьи это козни?

- Действительно, кто ее написал? - вдруг задумался Мозговой.

- Да кто написал - понятно, написал, конечно сумасшедший, а вот вопрос: кто раздувает скандал?

Наступила напряженная пауза. Профессор что-то вспоминал или обдумывал. Во всяком случае, Мозговой и Ермолаев, затаив дыхание, ожидали продолжения.

- Настаивают на публичном обсуждении рукописи, хотят спектаклей, с осуждением и присуждением. - Профессор опять задумался. - Только я не понимаю, почему этот пресловутый Богданов, не дождавшись нашей рецензии, письма строчить начал? Вообще, кто он такой? Кажется, инженер?

- Подписано было - инженер, - подтвердил Мозговой.

- Какой нибудь технарь-самоучка, - язвил профессор. - Вот и занимался бы своей техникой и не лез, куда не просят. Все гении, понимаешь ли, каждый великую теорию желает изобресть. И что же за люди такие? Я знаю, есть такая порода, с пятого на десятое прыгают... Да, но почему такая реакция? Эх выяснить бы, где он работает, и сообщить его начальству, пусть разберуться, но как же это культурно сделать?

Толя Ермолаев тоже разволновался.

- Что вы ерзаете, Ермолаев? - спросил профессор.

- Видите ли, Петр Семенович, я был вчера у Богданова дома, - огорошил начальство Анатолий. - Я даже не хотел говорить, потому что все получилось случайно...

- Стоп, стоп, стоп, - перебил профессор, - расскажите все по-порядку и чтобы самым прецизионным образом.

Выслушав краткий отчет Толи Ермолаева, профессор быстро оценил обстановку, и в его многоопытном мозгу тут же созрел план дальнейших действий.

- Вы, Ермолаев, пойдете к инженеру и узнаете, где он работает, а вы, - он обратился к Мозговому, - наведете справки в психдиспансерах, нет ли у них на учете нашего гения. Вот такие будут указания, - докончил профессор и вышел из комнаты.

- Начинается детектив, - радостно потирая руками, заявил Мозговой. Давайте, Толя, приступим к выполнению операции. Кстати, назовем ее "Операция сирень".

- Почему сирень? - недовольно спросил Толя, раздосадованный заданием профессора.

- А черт его знает! Хе-хе, - засмеялся Мозговой. - Звучит красиво. Шучу. Разве вы не заметили, Толя, что рукопись Богданова пахла сиренью?

Толя с недоумением посмотрел на Мозгового.