Графы Бобринские

С именем Григория Григорьевича Орлова связаны лучшие годы царствования Екатерины II, наполненные планами обширных преобразований. Государыня обрела власть над огромной страной с небольшим населением – всего 19 миллионов человек. Рациональная переселенческая политика стала одним из главных приоритетов ее царствования. Прибывшие в Россию переселенцы освобождались от «всяких налогов и тягостей» на разные сроки. В частности, на 30 лет от налогов освобождались иностранцы, селившиеся колониями на землях, обозначенных в реестре как свободные для поселения. Манифест 1763 г. обещал беспроцентную ссуду на десять лет на строительство домов, закупку продовольствия до первого урожая, скота, сельскохозяйственного инвентаря и инструментов для ремесленников. Кроме того, разрешалось полное самоуправление в колониях, без вмешательства в организацию внутренней жизни поселений со стороны государственных чиновников. 22 июля 1763 г. генерал-адъютант и камергер Григорий Орлов был назначен Президентом Канцелярии опекунства иностранных колонистов. За первые три года из германских государств в Россию переехали 30 тысяч человек. Таланты, хозяйственность, трудолюбие новых подданных империи способствовали процветанию нашей страны. К 1913 г. на просторах России обитало почти два с половиной миллиона этнических немцев.

Реформы Екатерины и ее сподвижников, движимые глубоким убеждением государыни в том, что Россия – европейская страна, сделали нашу страну привлекательной для жизни в глазах народов Евразии. К концу царствования Екатерины население империи возросло почти вдвое – до 37,4 млн, по численности населения Россия стала самой крупной европейской страной (на нее приходилось 20 % населения Европы). Екатерина II образовала 29 новых губерний и построила около 144 городов.

Орлов был одним из немногих сторонников предоставления крестьянам свободы от крепостных уз. Не случайно фаворит императрицы был избран первым Президентом Вольного Экономического общества – первой в нашей истории общественной организации. Общество имело целью изучение положения русского земледелия и условий хозяйственной жизни страны и распространение полезных для сельского хозяйства сведений. Григорий Григорьевич под псевдонимом Федот Удалов публиковался в «Трудах Вольного Экономического общества» в 1767–1773 гг. Сотрудником общества стал Андрей Тимофеевич Болотов, а в XIX в. – многие из графов Бобринских, прямых потомков Орлова и Екатерины.

Григорий был щедр к друзьям и великодушен ко всем, даже к оступившимся людям. Уже обладая княжеским титулом и пребывая в отставке, Орлов посетил туманный Альбион, где во время представления в лондонском театре Ковен-Гарден известный вор Джордж Баррингтон стащил у него драгоценную табакерку, которая, по некоторым данным, стоила 30000 фунтов стерлингов. Британские предшественники Шерлока Холмса двинулись по следу преступника. Баррингтон был пойман и арестован, но, поскольку Орлов не захотел предъявлять ему обвинение, карманник был освобожден от наказания. Впоследствии Баррингтон за другие кражи был сослан в Австралию, где встал на путь исправления, написал три книги и открыл театр в Сиднее.

Современник Екатерины, историк и писатель князь Михаил Михайлович Щербатов явился предтечею русских славянофилов, оставив свои обличительные записки «О повреждении нравов в России», в которых бесстрашно указывал и на главного виновника сего «повреждения» в XVIII веке – императора Петра Великого, и жестоко осуждал российских временщиков и фаворитов.

Суровое и нелицеприятное перо князя, писавшего «в стол», дойдя до характеристики «любострастных» Григория Орлова и его братьев, вдруг заколебалось. После переворота 1762 г. Григорий Орлов, «человек, взросший в трактирах и в неблагопристойных домах, ничего не учившийся и ведущий до того развратную молодого человека жизнь; но сердца и души доброй», неожиданно для моралиста Щербатова оказался вместе со своими братьями последователем твердых нравственных правил: «никому не льстить, отгонять льстецов, оставить каждому месту и человеку непрерывное исполнение их должностей, не льстить государю, выискивать людей достойных, и не производить как токмо по заслугам, и наконец отбегать роскоши». Заядлый игрок, Григорий Григорьевич принес свою страсть в жертву благоразумию: «находя, что карташная азартная игра может привести других в разоренье, играть в нее перестал». «Орловы убедили императрицу запретить азартные игры, – подтверждает Джакомо Казанова. – Многие дивились, что запрету способствовали те самые Орловы, что только игрой и жили, пока не преуспели другим манером, гораздо более рискованным; но ничего удивительного в том не было. Орловы знали, что игрок, вынужденный кормиться игрой, не может не плутовать, и потому имели все резоны запретить промысел, в коем преуспевали одни плуты».