Графы Лудольф

Графиня Анна Аппони постоянно жила за границей (может, сама того не желая), так как в России у нее не осталась практически ничего, поскольку ее отец Александр Христофорович, строго следуя букве закона, буквально накануне очередной поездки на лечение за границу, а именно 21 апреля 1844 года, составил духовное завещание, в котором говорилось следующее:

«Так как дочь моя графиня Аппони вследствие выхода замуж за иностранца теряет права на владение имуществом в пределах Российской империи, и так как все права, переданные ей в первом моем завещании, должны перейти на мою вторую дочь княгиню Марию Волконскую, то пусть сия последняя делается владелицей имений Фалль, Мерремойз и Кэзаль».

Завещание родителя не рассорило сестер Бенкендорф, а наоборот, сплотило их, особенно в последний период их жизни.

Из воспоминаний Сергея Волконского: «Мы застали бабушку в живых (имеется в виду Мария Волконская — родная сестра Анны Аппони) еще в течение двенадцати дней. При ней была ее прелестная старшая сестра, тетка Аппони. Бабушка умерла в страшных мучениях от закупорки кишок: но она выказала изумительное мужество и, хрупкое нежное существо, учила нас умирать. Она скончалась 4 ноября в шесть часов вечера. Она жила в Palazzetto Borgese, что против большого дворца Боргезе. Дочь ее сестры, графини Аппони, была замужем за князем Боргезе, сестра ее жила здесь, здесь же поселилась и бабушка».

Рассказывают, что Анна Бенкендорф-Аппони, уже будучи пожилой особой, была вынуждена на свои скоромные средства содержать чуть ли не всю семью своей дочери Елены Аппони-Боргезе из-за того, что Боргезе понаделали таких долгов, что им пришлось расстаться со своим знаменитым дворцом, в будущем, правда, успешно выкупленным уже внуком Анны — Шипионе Боргезе.

Прах графини Анны Бенкендорф Аппони покоится в далекой венгерской равнине около католической церкви.

Анна и ее сестры запечатлены на картине Григория Черецова «Парад по случаю окончания военных действий в Царстве Польском 6 октября 1831 года на Царицынском лугу в Петербурге» (Анна помечена номером 17), а также существует портрет дочерей А. Х. Бенкендорфа кисти О. Кипренского.

Современная поэтесса Ольга Уваркина в 2010 году посвятила Анне Бенкендорф замечательное стихотворение, начинающее известной строкой из романса Булата Окуджавы:

«В моей душе запечатлён
Портрет одной прекрасной дамы…»,
Чей грустный взгляд-mystique une fleuve
Из старой, позабытой драмы.
Ее когда-то пережил
Мой дед покойный (или прадед?)…
О времена! Князья, пажи,
Балы, приемы, маскарады…
Графиня и жена посла,
Прелестница и дама света,
Но на чужбине умерла
И по обычаю отпета
В далеком храме, на горе
И похоронена в приделе…
Души свечою догореть,
Живущей в радости, в беде ли…
Храню, как память о былом,
Чужие мысли, вздохи, тайны.
Все за столетье утекло,
Что было полно и печально…
Остался маленький портрет,
И письма пращура к богине,
Да гимн царю, что ею спет,
Впервые… Помнится… Аминь ей!

Но на этом родство Боргезе с русской аристократией не заканчивается: родной брат Шипионе Боргезе — Ливио Боргезе (1874–1939) — итальянский дипломат, имел сына Юнио Валерио Боргезе (Junio Valerio Borgese, 1906–1974), женой которого стала графиня Дарья Васильевна Олсуфьева-Шувалова (1909–1963) — дочь графа Василия Алексеевича Олсуфьева и графини Ольги Павловны Шуваловой (1882–1939).

Это еще одна родственная связь моей свекрови Анезе Каффарелли-Лудольф прослеживается через князя Маркантонио Боргезе с одной стороны, и через династию графов Штакельберг — с другой.

И вот каким образом: Дарья Васильевна Олсуфьева (в девичестве Шувалова) была дочерью графини Ольги Павловны Шуваловой (1830–1908). Родителями последней были граф, дипломат Павел Андреевич Шувалов и вторая жена графа Мария Комарова (1852–1928). Но у матери Дарьи была и единокровная сестра Фекла (Текла) Шувалова (1863–1939), рожденная от первого брака графа Павла Андреевича с Ольгой Эсперовной Белосельской-Белозерской (1838–1869).