Грамматика любви

Следующей крупной библиографической работой, продолжающей роспись Смирдина, является «Систематический реестр русским книгам с 1831 по 1846 г.», составленный известным библиографом И. П. Быстровым по библиотеке книготорговца М. Д. Ольхина (Спб., 1846). К этой работе также приложен вспомогательный «ключ» — «Реестр книгам по алфавитному порядку». Снова смотрю на слово «грамматика»: их много — около 70, и занимают они три столбца петита. Каких только нет — и русская, и турецкая, и английская, и даже «философическая». И вдруг — сначала мне даже показалось, что это обман зрения, этакий библиографический мираж — «ГРАММАТИКА ЛЮБВИ». Есть!

И вот, наконец-то, передо мной полное библиографическое описание книги. Вот оно: «5029. «Грамматика любви, или Искусство любить и быть взаимно любимым». Перевод с французского С. Ш. Москва, в типографии Лазаревых Института Восточных Языков, 1831 г. Сочинение Г. Мольера».

Как, Мольера, того самого?! Жана Батиста? Великого французского комедиографа XVII века? Очень странно… Кажется, такого произведения у него нет. Впрочем, нужно проверить. Снова обращаюсь к генеральному алфавитному каталогу, на этот раз на слово «Мольер Жан Батист». «Грамматики любви» нет… Смотрю различные библиографические справочники по французской литературе, многотомный каталог книг Французской национальной библиотеки. Такой книги Ж. Б. Мольера они не указывают, не упоминают даже о каком-либо другом писателе с фамилией Мольер. Казалось, поиски снова зашли в тупик.

На этом этапе поиска помог мне один из опытнейших библиографов Публичной библиотеки, С. М. Лавров. (Пользуюсь случаем выразить также признательность библиографу Л. Л. Альбиной за ценные советы, которые помогли уточнить сведения об авторе книги.) Он нашел карточку с описанием книги, но не под «Мольером», а под фамилией «Демольер»! На карточке стояло: «Демольер Ипполит Жюль» — и далее указывались точно те же сведения о книге, которые были найдены в каталоге библиотеки Ольхина.

Наконец-то, кажется, все… В зале русского основного фонда, в котором выдаются старые и редкие издания, передо мной миниатюрная (формат 7×13 см) изящная книжечка, изданная с необычайным вкусом и тщательностью. Голубоватая обложка, титульный лист и некоторые страницы украшены тонкими, прекрасно выполненными гравюрами, несколько стилизованными под XVIII век. На обороте титульного листа напечатано: «Печатать дозволяется с тем, чтобы по отпечатании представлены были в Ценсурный комитет три экземпляра. Москва, Октября 29 дня, 1831 года. Ценсор Сергей Аксаков» (известный русский писатель С. Т. Аксаков как раз в это время служил в Московском цензурном комитете). Внимание мое привлекла еще одна надпись на книге, сделанная буквально бисерным почерком, очевидно, кем-либо из сотрудников Публичной библиотеки в конце прошлого столетия: Moleri (pseud.) Code de l'amour. Paris. 1829. Auteur: Demoliere Guiles (1802–1877).

Эта надпись объяснила очень многое. Во-первых, стало сразу же понятно, почему в каталоге книга стоит «под Демольером»: библиотекари когда-то исправили ошибку, допущенную переводчиком или издателем, которые на титульном листе книги автором указали «господина Мольера». Во-вторых, и это очень ценно, стал известен французский оригинал русского перевода: оказывается, через два года после издания в 1829 году в Париже «Кодекса любви» Ипполита Жюля Демольера (под псевдонимом Мольри) эта книга вышла в свет в Москве под названием «Грамматика любви», что было совершенно в духе эпохи.

Так вот какая книга вызвала некогда у Бунина цепь воспоминаний и ассоциаций, которые и привели к созданию им чудесного рассказа!.. Книга действительно «прелестно издана» и полна «изящных тонких сентенций», как пишет о ней Бунин. И самое оформление книги и ее содержание, а главное, язык стилизованы под «галантный» XVIII век, когда выходило много книг подобного рода. Не случайно я так упорно стремился отнести ее к XVIII веку и много времени тщетно потратил на поиски ее в библиографиях, посвященных этой эпоха. Вот уж действительно бывают иногда парадоксальные ситуации, когда, как сказано еще в Екклезиасте, «знание умножает огорчения». Ведь если бы я сразу же поверил Бунину, который, как теперь уже ясно, весьма точно указал в рассказе эпоху издания книги, я бы, очевидно, не поддался гипнозу XVIII века и начал бы поиск с изучения библиографических трудов 20–30 годов XIX.