Грамматика цивилизаций

Англо-китайская «опиумная» война (1840–1842) открыла Западу пять «ворот» в Китай, включая Кантон и Шанхай (Нанкинский договор). Тайпинское восстание привело к открытию в 1860 г. еще семи дополнительных портов. Затем русские добились уступки Морской провинции, где они построили Владивосток. Но беды Китая были еще только в начале. Первая китайско-японская война (1894–1895) привела к отделению Кореи, чем не приминули воспользоваться великие державы, чтобы продолжить кромсать территорию страны. Русские захватили Маньчжурию, и Боксерское (Ихэтуаньское) восстание (1899–1901) спровоцировало интенсификацию процесса. Русско-японская война 1904–1905 гг. отдала в руки Японии некоторые из тех преимуществ, которые русские получили от Китая. Первая мировая война, закончившаяся поражением Германии, также привела к усилению Японии, особенно в Шаньдуне.

К 1919 г. Китай оказался лишенным многих из своих исконных территорий. Западные страны и Япония получили свободы, привилегии и «концессии»; наиболее известная из них — обретение Шанхаем международного статуса. Отныне иностранцы контролировали часть железных дорог и таможни: таможенные платежи стали гарантией выплаты процентов по иностранным кредитам. Иностранцы разместили на территории Китая почтовые службы, консульские представительства, банки, торговые, промышленные и горнодобывающие предприятия. В 1914 г. иностранные инвестиции в страну достигли 1 610 миллионов долларов, из которых 219 миллионов приходились на Японию.

После интервенции девяти держав и оккупации императорской столицы (1901) квартал посольств в Пекине был занят иностранными войсками и «окружен защитной зоной, куда доступ китайцам был запрещен». «Дипломатический корпус Пекина де факто получил контроль над всеми китайскими делами, прежде всего над правительством Пекина».

Экономическое порабощение сопровождалось культурной и религиозной интервенцией. Духовно и материально Китай оказался в оковах соглашений, которые он справедливо назвал «неравноправными договорами».

• Сбросить западное иго означало для Китая определенную предварительную «перестройку на западный манер», модернизацию. Проведение реформ, освобождение — это зачастую противоречивые, хотя и необходимые задачи.

Они требуют много времени и усилий, предполагают многочисленные испытания и топтание на месте, прежде чем определятся четкие цели. Китай оказался не способен сразу же воспринять уроки Запада, как это случилось в Японии в эпоху революции Мэйдзи Исин (1867–1868). Для него это оказалось трудной задачей.

Так, мощная крестьянская война, ставшая «классической» (известна как Тайпинское восстание, 1850–1864), которой удалось на время создать сепаратистское правительство в Нанкине, была революцией националистической, направленной против всего иностранного и одновременно против старых китайских политических и социальных традиций. Победившие повстанцы уничтожили рабство, ликвидировали полигамию и древний обычай бинтовать женские ноги, чтобы уменьшить их размер, обеспечили женщинам допуск к экзаменам и государственным должностям. Хотя и поверхностно, но они задумывались о технической и промышленной модернизации. Однако в целом восстание представляло собой аграрную революцию, которых было так много в древнем Китае, особенно накануне смены династий. В этом смысле Тайпинское восстание было направлено на ликвидацию землевладельцев и коллективизацию земли. В итоге революция потерпела поражение по двум причинам: прежде всего потому, что Запад, стремясь сохранить уже имеющиеся торговые льготы, предоставил помощь маньчжурской династии, а также и потому, что планы по модернизации страны были нечеткими, не учитывали реалий тогдашнего Китая.

Что касается движения боксеров, тайной секты, практикующей устрашающие обряды, то оно вдохновлялось ксенофобией, очень популярной среди всех слоев китайского общества, начиная с тогдашней императрицы Цыси, которая (вероятно, в сговоре с боксерами) дала сигнал для выступления против иностранцев. Боксерское восстание было подавлено и стало еще одним поражением Китая (1901). Отметим, что императрица Цыси была врагом любого прогресса и с присущей ей ловкостью и умом способствовала краху реформы 1898 г., известной под названием «Сто дней реформ» и заложившей основы (пусть только на бумаге) подлинного преобразования китайских институтов и экономики.

Короче говоря, эпоха реформаторов в начале XX в. еще не наступила. Они наталкивались «на органическую глухоту мандаринов, уши которых открыть было труднее, чем ворота Китая» (Э. Балаш), на равнодушие народа, который привлекал только «тупик ксенофобии». Максимум, чего они хотели, это заимствовать у иностранцев их «хитрости», их рецепты эффективности.