Грамматика цивилизаций

Подобного рода поддержка со стороны науки способствовала развитию зарождающейся индустрии. Другой пример — отбеливание полотна. Старый способ (растяжка на лугу и поливка кусков ткани, окунание их сначала в различные щелочные, а затем в легкие кислотные растворы) требовал больших площадей и длительного времени, иногда до шести месяцев. Для развивающейся отрасли это было неприемлемо, тем более что используемый слабый кислотный раствор нельзя было произвести в промышленных условиях. Тогда стали использовать разбавленную серную кислоту. Понадобилось производить ее в больших количествах: для ученого Джеймса Уатта, врача, бывшего студента Лейденского университета, это стало поводом применения его знаний. Открытие хлора в 1774 г. шведом Карлом Шееле, его использование французом Бертолле для отбеливания полотна, разработка в Англии промышленного способа отбеливания тканей — все это примеры выхода научных знаний на международный уровень.

Другой пример сотрудничества между наукой и техникой — это Мэтью Боултон (1728–1809). Этот промышленник происходил из семьи скромного достатка (т. е. его можно назвать нуворишем), имел практичный и в то же время творческий склад ума, финансировал работы Дж. Уатта; он сам был ученым, страстно увлекающимся химией. Рядом с ним оказался не только Уатт, но и математик и врач Уильям Смолл, поэт и врач Эразм Дарвин (дед великого Дарвина), а также многие другие. Промышленная Англия становилась страной науки с такими научными центрами, — подчеркнем это, — как Бирмингем и Манчестер. Лондон, остававшийся столицей торгового капитализма, долгое время был как бы в стороне от научной жизни и превратился в научный центр не ранее 1820 г. Это знаменательный факт, он доказывает, что именно промышленный подъем стоял у истоков развития науки.

Но достаточно ли этого объяснения? Тогда как понять, почему во Франции, где прикладная наука — вспомним о таких выдающихся ученых химиках, как П.Ж. Маке (1718–1784) или Клод Луи Бертолле (1748–1822), — опережала даже английскую, прогресс промышленности происходил гораздо медленнее? Это можно объяснить тем, что промышленная революция имела и другие причины: экономические прежде всего, а также социальные.

 Общее объяснение — одновременно экономическое и социальное — кажется нам наилучшим.

Еще до начала промышленной революции Англии удалось достичь политического равновесия благодаря произошедшей здесь «буржуазной» революции (Славная революция) 1688–1689 гг. В стране были созданы предпосылки для развития капиталистического строя (основание Английского банка, 1694 г.), и национальная экономика смогла воспользоваться капиталовложениями, которые осуществлялись в общих интересах (дороги, каналы: в XVIII в. наблюдался «бум строительства каналов»).

Английская революция шла в направлении общего экономического подъема XVIII в., затронувшего весь мир.

Но была бы она возможна без заметного демографического роста, наблюдавшегося в Англии XVIII в. (порядка 64 %)? Рост населения происходил в ту эпоху во всем мире (не только в Европе, но и в Китае), но он был неравномерно распределен по странам: во Франции, например, он составлял порядка 35 %. В результате Англия получила в свое распоряжение избыточную и дешевую рабочую силу.

Нельзя, наконец, не сказать об огромной роли преобразований в английском сельском хозяйстве (огораживания общинных земель, научные методы), которые положили конец традиционной нехватке продовольственных товаров.

Английская промышленная революция произошла в два этапа: сначала в производстве хлопчатобумажной продукции (1780–1830), а затем в металлургической промышленности. Второй этап был предопределен строительством железных дорог, что стало возможным благодаря денежным средствам, полученным в результате первой — «хлопковой» — революции. Именно второй этап оказался решающим, но путь для него был открыт первым. Вот почему именно к хлопковой индустрии нужно вернуться, если мы хотим дать оценку первому промышленному подъему.