Грамматика цивилизаций

Примером могут служить чилийские металлургические производства Хуакипато, расположенные к югу от Сантьяго. Шесть тысяч работников, занятых здесь, «технически хорошо подготовлены и с ними хорошо обращаются. Но каков контраст с условиями жизни некоторых рабочих семей, которые теснятся по десять человек в стоящих неподалеку от заводских цехов бараках. Компания разрешила их посетить, поскольку она не скрывает имеющихся трудностей. Но при этом ситуация здесь гораздо лучше той, что сложилась в находящемся неподалеку шахтерском городке Лота. Мне редко доводилось видеть что-либо более грустное, чем покрытых угольной пылью шахтеров, проводящих часы отдыха на пороге своего дома, чем их детей, собирающихся кучками и копошащихся в уличной грязи или бегающих вокруг мясных рядов на местном рынке, где разложено дурно пахнущее и засиженное мухами мясо; точно также дети копошатся вокруг хижин и на грязных причалах Талкахуано… Бедные дети Лоты, о которых мне сказали, что только каждый четвертый из них получит возможность покинуть это печальное место, тогда как остальные вынуждены будут продолжать жить и умереть здесь» (Жорж Фридман).

Репортаж о жизни вблизи угольных шахт в Сан-Жеронимо (Рио-Гранде-ду-Сул, Бразилия) или на боливийских оловянных рудниках вряд ли способен внушить больше оптимизма. На периферии крупнейших городов континента можно встретить ту же нищету рабочих, свидетельство чему картины жизни Сан-Паулу или Буэнос-Айреса; из шести миллионов жителей последнего 55 % рабочие, 60 % которых составляют бывшие сельские жители, вынужденные покинуть деревню. Как некогда в Европе, эти бывшие крестьяне — плохие работники: сегодня они на заводе, а завтра их уже там нет. Многие предприятия оказываются вынужденными обновлять свой персонал ежегодно почти на 75 %. Незнание простейших вещей только усугубляет их бедственное положение: отмечается, что несоблюдение самых элементарных правил питания делает еще более тяжелыми последствия недоедания. Квалифицированных рабочих (в нашем понимании) относительно мало: их труд хорошо оплачивается, и в городах они составляют как бы буржуазную прослойку, не соприкасаясь с миром обычных рабочих и не проявляя желания солидаризироваться с ними.

Все идет к тому, чтобы предоставить этих отверженных самим себе. Теоретически рабочее законодательство представляется либеральным, но на практике все обстоит иначе. Профсоюзы существуют, но с профсоюзами индустриально развитых стран они схожи только названием. Общенациональные объединения отсутствуют. Короче говоря, мы имеем дело с находящимся в бедственном положении, малообразованным, зачастую просто неграмотным, неорганизованным рабочим классом, в политике склонным к поддержке романтизма и эмоций (пример тому перонизм). Он лишен солидной материальной и интеллектуальной поддержки. Создается впечатление, что его ожидает трудное будущее.

• Хрупкость правящих классов и элиты.

Все эти новые проблемы осознаются интеллектуальной элитой, куда входят писатели, хорошо подготовленные преподаватели, некоторые политические деятели, врачи, адвокаты. К несчастью, хрупкость правящих классов, во многом ответственных за политическую и экономическую ситуацию на континенте, является одной из перманентных и серьезных слабостей Южной Америки. Снижение промышленного роста безжалостно разрушило старое, рафинированное общество, которое оказалось неспособным приспособиться к новому миру, но до чего же оно было приятным! Печально, что оно так и не сумело найти себе замену.

Еще вчера, т. е. до 1939 г., в полуколониальной Латинской Америке на арене политической и культурной жизни действовало лишь несколько персонажей, которые спокойно вели дела. Это были обаятельные, приятные в общении люди сотен и тысяч гектар земли, собиратели больших библиотек, напоминающие пышностью своего образа жизни принцев эпохи Возрождения, способные произвести впечатление на журналиста, путешественника или интеллектуала, приехавшего из Европы. Но уже накануне Второй мировой войны они казались социально обреченными; эти люди, обладавшие огромной ответственностью (одни представляли английские капиталы в Бразилии, другие — интересы различных американских компаний, например Dearborn Chemical Society, третьи концентрировали в своих руках государственные финансы, четвертые управляли провинциями и мечтали стать президентами своих республик, пятые были генералами, выходцами из простонародья), предпочитали управлять из своих библиотек, руководствовались идеями, малоприменимыми к действительности, что создавало впечатление нереального мира. Они верили в добродетели культуры, цивилизации, разума. Они чем-то напоминали европейских либералов и аристократов XIX в., существовавших в атмосфере деспотизма, просвещенного патернализма.

Рядом с ними, но вне, из закрытого круга, сказочно обогащались новые персонажи: богатые иммигранты, промышленники, сыновья которых могли надеяться на то, что когда-нибудь и они достигнут определенного уровня культуры.